— Никогда.

Мрачное молчание встретило слова профессора.

— Нет, не бывать этому! — воскликнул наконец Гонтран, топнув ногою. — Мы должны непременно где-нибудь высадиться в пределах Солнечной системы.

— Где же? — сухо спросил его ученый.

— Ну, хоть на Вулкане.

Если бы змея внезапно укусила Михаила Васильевича, то и тогда он не сделал бы такого отчаянного прыжка, как при этих простых словах Гонтрана.

— На Вулкане? — проговорил он. — Я не ослышался? На Вулкане? — продолжал он грозным тоном, наступая на Гонтрана. — Итак, вы верите в существование Вулкана?

Гонтран сначала перепугался, не сказал ли он какой-нибудь колоссальной глупости, но затем, вспомнив, что он читал о существовании Вулкана в сочинениях своего знаменитого однофамильца, ободрился.

— Ну да, — отвечал он неуверенным тоном.

Профессор с отчаянным видом поднял руки к небу.

— Он верит в существование Вулкана!.. — воззвал старик трагическим тоном.

— Отчего же не верить? — спросил его Гонтран хладнокровно.

— И это ученый! — продолжал профессор тем же трагическим тоном. — Чтобы признать существование новой планеты в солнечной системе, для него достаточно заявления какого-то выжившего из ума деревенского докторишки, который, поглядев на Солнце не более часу, объявил, что видел прохождение перед солнечным диском черного круглого пятна. Нет, — все более и более горячась, прибавил старик — чтобы установить такой крупный факт, нужны глаза, а не воображение.

— Но вы забываете, профессор, — отвечал затронутый за живое тоном своего собеседника, Гонтран, — вы забываете, что если даже заявление доктора Лескарбо имело в основании зрительный обман, то великий Леверрье…

— Да что ваш Леверрье, — запальчиво перебил его Михаил Васильевич. — Он открыл Нептун, правда, но что касается несуществующего, то разве по его вычислениям не выходило, что планета пройдет пред солнечным диском 22 марта 1877 года? И однако, ни один астроном не заметил в этот день на Солнце решительно ничего.

Гонтран, знания которого не простирались так далеко, не знал, что возразить на это, но его выручил Сломка.

— Зато вы помните, профессор, — проговорил он, — что 29 июля 1878 года, во время солнечного затмения, американцы Уатсон и Свифт видели между Меркурием и Солнцем две какие-то планеты.

Михаил Васильевич хотел отвечать, но ему помешал зычный рев патриотичного Фаренгейта.

— Браво, Уатсон и Свифт! — закричал американец, даже не разобрав хорошенько, в чем дело, но услышав имена своих соотечественников. — Уж если они решили, что Вулкан существует, значит это верно!

Это восклицание переполнило чашу терпения старика.