— Фаренгейт, — заговорил он дрожащим от волнения голосом, — ваши Уатсон и Свифт просто невежды: то, что они приняли за планеты, оказалось впоследствии ничем иным, как звездами Зета и Тета созвездия Рака. Что касается вас, — обратился ученый к Гонтрану, из-за которого поднялась вся буря, — то я должен просить вас оставить всякие виды на мою дочь. Чтобы жить в семействе, нужно иметь общность взглядов и идей. Я думал прежде, что между нами эта общность существует, но теперь вижу, как я глубоко ошибался.

— Но, Михаил Васильевич… — пробормотал ошеломленный Фламмарион.

— Ни слова более! Между нами все кончено!

С этими словами профессор, весь красный от гнева, оставил компанию и поспешно направился в отдаленный конец острова.

На один момент Гонтран и его невеста остались неподвижными. Затем Елена со слезами на глазах опустилась на лежавший у подножья дерева камень. Гонтран машинально подсел к ней.

— Гонтран! — прошептала молодая девушка.

— Елена! — отвечал Фламмарион, хватая ее за руку. — О, чтобы черт побрал совсем и Вулкан, и тех, кто его открыл! — воскликнул он.

В эту минуту к влюбленной парочке подошел Сломка.

— Ну, что? — смеясь, спросил он приятеля.

— Ах, оставь пожалуйста! — недовольно отвернулся тот. — Вечные издевки…

Инженер усмехнулся, пожав плечами, и обернулся к Елене.

— Что это? Вы плачете? — с удивлением спросил он.

— Ах, вы не знаете папы: он неумолим к тем, кто не разделяет его астрономических воззрений, — отвечала, стряхнув слезу, Елена. — Он все простит, только не это.

— Ну, успокойтесь, успокойтесь, дорогая Елена. Поверьте мне, все перемелется, мука будет.

Елена печально покачала головой.

— Что же делать теперь? Что делать Гонтрану? — молящим голосом обратилась она к инженеру. — Посоветуйте!

Сломка подумал несколько мгновений.

— По-моему, Гонтрану следует держать себя так же, как он уже начал. Если он скоро откажется от своей идеи, будет еще хуже: ваш отец станет тогда считать его за такого же невежду в астрономии, каков, например, Фаренгейт. Если же, напротив, он будет настаивать на своей точке зрения насчет существования Вулкана, то Михаил Васильевич посердится, а потом свыкнется с этой мыслью. Ведь встречаются же в ученых обществах и академиях люди, держащиеся диаметрально противоположных взглядов! И не ссорятся же они из-за этого!

Успокоив молодую девушку, инженер тонко намекнул ей, что теперь не мешало бы и пообедать: времени уже достаточно. Вспомнив о своих обязанностях хозяйки, Елена отправилась к шару, где Фаренгейт уже развел костер, и в хлопотах о приготовлении обеда забыла свое горе.

Обед прошел в глубоком молчании. Старый ученый и Фламмарион, сидели точно два петуха, готовые сцепиться друг с другом; инженер внимательно наблюдал за ними, едва удерживаясь от смеха; Елена волновалась, чтобы между ее отцом и женихом не произошло новой схватки, и только один Фаренгейт оставался совершенно равнодушным ко всему, кроме вкусного жаркого.