— Болтун, — реагирует Крикунов и распахивает передо мной дверь.

Оттуда вылетает мокрая тряпка, едва не задевая его лицо.

— Сифа! — раздаётся отчаянный голос из недр комитета комсомола.

Раздаётся и тут же смолкает. Крикунов не снисходит до выяснения того, кому он принадлежит и с порога начинает заседание. Отстрелявшись по-быстрому, он всех распускает.

— Брагин! — говорит он. — Задержись на секунду.

А вас Штирлиц, я попрошу остаться.

— Я хочу тебя серьёзно предупредить. На следующей неделе репетиция открытого городского собрания. Я тебя ловить по переменам не буду. Если провалишь мероприятие, вылетишь из Комсомола.

— Вы что такое говорите, Андрей Михайлович! Меня уже в Партию зовут, сразу как восемнадцать исполнится. А вы тут исключением пугаете.

— Мне вот, честно скажу, насрать, куда тебя там зовут, понял? Мне надо, чтобы у меня мероприятие идеально прошло.

— Почему люди такие неблагодарные… — я делаю паузу, — создания. Хотел сказать «твари», но решил, всё-таки сказать иначе. Я вот вчера встречался с первым секретарём горкома КПСС и ВЛКСМ. Одновременно. Представляете?

— Поздравляю, — совершенно не впечатляется он моими встречами.

— И знаете, что я им сказал?

— Что ты безответственный и никчёмный пройдоха?

— Фу-у-у… Я им сказал, возьмите нашего школьного Крикунова вторым секретарём Центрального райкома.

— Чего? — поднимает он брови.

— Честное слово, — поднимаю я руку в пионерском салюте.

— Паяц, — говорит он, но уже как-то не особенно уверенно, и после небольшой паузы спрашивает. — И что они ответили?

— Захарьин ответил, что не возражает, а Новицкая промолчала так, что я понял, возьмёт. Так что готовьтесь к восстановлению былой мощи. И вот что я скажу. За Комсомолом будущее, не бросайте его и он не даст пропасть уже через несколько лет.

— Ты анаши что ли покурил, Брагин?

— Это типа спасибо такое? Ладно, пошёл я. Комсомол — это молодость мира, кстати.