— Андрей! — взывает мама, чувствуя, что я выскальзываю из её цепких рук. — Ну, что ты молчишь!
— Кхе, — откашливается папа. — Да, правда… Аня… давай поженимся.
Мама подаётся вперёд, вытягивая шею и расставляя в стороны руки. Немая сцена, к нам едет ревизор. Глаза у неё становятся огромными и удивлёнными и, одновременно с этим, милыми, как у Кота в сапогах из «Шрека».
Пока родители стоят без движения, словно превратившись в мраморные статуи, я делаю знак Раджу и выскакиваю на лестничную площадку.
Утром у подъезда меня ждёт моя печальная поклонница Рыбкина.
— Наташка! Привет!
Я подхватываю её и кружу, прижимая к себе.
— Сумасшедший! — румянится она.
Ну, зато теперь будет повеселее, а то от её взгляда и молоко бы в простоквашу превратилось.
— Держи, — достаю я из сумки небольшой свёрток с чулочно-носочными изделиями.
— Что это? — любопытствует она.
— Подарочек из столицы. Позовёшь на примерку?
Она заглядывает в пакет и, покраснев, хлопает меня ладошкой по плечу.
— Ой-ой-ой, — дурашливо хватаюсь я за как бы ушибленную руку.
Я делаю несколько шагов и замечаю, что Наташки рядом нет. Оборачиваюсь и вижу её стоящей позади с упёртыми в бока руками.
— Что такое? Пошли! — киваю я в сторону школы. — Опоздаем, Марьяша всю плешь проест.
— Егор. — говорит она до трагичности серьёзно. — Спасибо за подарок, но я не могу его принять.
— Почему? — удивляюсь я.
— Это не та вещь, чтобы дарить посторонним.
— Ну, какие же мы посторонние?