Увидев меня, она упирает руки в бока и, наклонив вперёд голову, прожигает меня взглядом. Как гладиатор перед боем.
— Брагин! — говорит она тоном паука, заполучившего в свои сети осу. — Брагин, ты что себе позволяешь!
Да вроде ничего я себе как раз и не позволяю…
— Ты совсем совесть потерял?! А ну, быстро ко мне в кабинет!
— Да что я сделал-то? — удивляюсь я.
— И ты ещё спрашиваешь? Наглец! Быстро в кабинет! Немедленно!
22. Шкуры неубитых медведей
Я бросаю на Рыбкину недоуменный взгляд и захожу в кабинет директора.
— Брагин, разве так нормальные люди делают? — негодует директриса.
— Алевтина Ивановна, я даже не знаю о чём идёт речь. Как я могу ответить на ваш вопрос?
— Не знает он! Это не вопрос!
Директриса проходит и садится за стол.
— Тебе не стыдно? — продолжает она свою атаку.
— Пока нет. Я ведь не понимаю, почему вы сердитесь.
— Да я даже и не сомневалась, что нет. Как будто нельзя нормально решить, по-человечески. Тебе же Алла Никитична сказала, что мы примем решение. Никто тебе не отказывал, вошли, можно сказать, в твоё положение. А ты что? Вместо благодарности нажаловался? Больно высоко вознёсся. Смотрите-ка, член бюро горкома. Пусть родную школу в районо полощут, пусть все видят, что я вот такой и разэтакий. Так что ли?
Блин, это она про экзамены что ли…
— Алевтина Ивановна, нет, совсем не так. Вы про мои экзамены говорите или про что-то ещё?
— А ты ещё что-то отчебучил помимо экзаменов?
— Вроде нет, — мотаю я головой.
— Ну? И чего ради ты нажаловался?