Сравнив их взглядом и, словно взвесив в руках обе половинки, мужичок уверенно, без всякого зазрения совести положил обратно на развернутую холстину меньший кусок. Сало было порезано небольшими ломтиками, но это не ввело незваного гостя в глубокие раздумья: сразу несколько кусочков скрылись в его давно не мытой руке.

Прохор всё это время сидел с открытым ртом и изумлённо наблюдал за бесцеремонными действиями мужичка. И тут только до него дошло, что странный незнакомец ловко его провёл, тонко рассчитав на селянскую простоту.

Дело в том, что так уж принято в крестьянской жизни: на пожелание бога в помощь отвечали, чтобы и сам желавший помог. Мужичок, видимо, тёртый калач: точно знал, как сорвать приглашение к обеду. Такие нигде не пропадут. Хотя по затрапезному внешнему виду было видно, что жизнь не очень-то его балует.

Прохор внимательно оглядел мужичка, уплетавшего его еду, и пришел к выводу, что это обыкновенный бездомный бедолага, промышляющий попрошайничеством да мелким воровством.

— Из местных али из хутора какого приблудился? — спросил Прохор.

— Угу, — теперь уже мужичок с забитым едой ртом кивнул головой.

— Что «угу»?

— Местный я, местный. Каленковицкий, — наконец прожевав, ответил мужичок.

Ещё некоторое время Прохор молча продолжал наблюдать за непрошеным гостем, который не обращал абсолютно никакого внимания на устремлённый на него пристально изучающий взгляд. Он не мог себе позволить отвлекаться по таким пустякам. В данный момент он выполнял наиважнейшую задачу — как можно плотнее набить брюхо.

Смирившись с исчезновением доброй части еды, Прохор мирно произнёс;

— Названия у вас тут красивые: Черемшицы, Калинковичи.

— Не Калинковичи, а Каленковичи.

— А я уж думал, что Черемшицы — от черёмухи, Калинковичи — от калины.

— Черемшицы — так, а Каленковичи — не, — особо не отвлекаясь, отвечал мужичок.

— А отчего ж тогда такое название у местечка?

— Долгая песня, — сказал гость и, внимательно глянув на Прохора, решил, что в благодарность за угощение он всё же сможет уделить ему немного своего драгоценного времени.

— Ну, да так уж и быть, слушай… — начал мужичок. — Мне когда-то дьяк один рассказывал — шибко грамотный был и знал много всего всякого… Ну так вот, он говорил, что давным-давно где-то был князь по прозвищу Каленик. И было у того князя два сына-смельчака и дочка-красавица. И в ту пору по землям нашим басурмане люто гуляли, разбой творили, убивали, грабили, людей в полон уводили.

Князь Каленик собрал дружину и встал на защиту православных, выслеживал отряды басурман и громил их нещадно.

Однажды возвратился князь домой после сечи с басурманами, а дом его разорён другим отрядом. Многие люди перебиты. Князь очень переживал за судьбу дочки и сыновей, оставленных для защиты дома. Всех мертвых переглядели — нет среди них ни княжны, ни братьев её.

И тут один уцелевший старик поведомил, что храбро сражались все защитники замка, но силы были неравны. Спасая сестру, братья с немногочисленной дружиной ушли к Припяти. Вскоре, заметив это, вороги кинулись в погоню. Словно стая волков, басурмане неотступно шли по следу, — складно говорил мужичок, не забывая при этом с завидным аппетитом уминать чужие харчи.