— Вы что же это делаете?! — воскликнула Анна Николаевна.
— А что, надо, чтобы это всё немцам досталось? — огрызнулся парень лет шестнадцати. — Сдали нас. И дела никому нет, что с нами будет. А завмагша удрала с райкомовской машиной, я видел. Скоро здесь немцы будут. Они, что ли, нас кормить станут?
— Ань, это везде так. — Валя и мать обернулись к подошедшей соседке. — Я из центра только что. Кто посмелее — начали, а теперь все тащат из магазинов всё что могут. Ломятся в склады и в магазины, бьют стёкла, даже ломают мебель, хотя вот уж непонятно — зачем. Но ведь и правда, люди же не знают, что нас ждёт. Сейчас любое добро может оказаться спасением. Я вот думаю: крупы надо бы запасти, пока народ не набежал, соли, спичек, мыла.
— Что ж теперь — и нам тащить?! Семья фронтовика, уважаемого инженера, будет мародёрствовать?
— Ань, ну ведь дети у тебя, — тихо сказала соседка.
— То-то и оно, что дети. Про них и думаю. Если увидят, что раз война, то всё позволено… что с ними потом-то будет? Люди должны как-то людьми оставаться.
— Ань, не страшно тебе вот так… принципиально? Выживать же надо.
— Как не страшно? Страшно, Маша, страшно. Только ведь Фёдор на фронте, я теперь им и за мать, и за отца должна быть. Это на тебя не смотрят дети, ты сама себе хозяйка.
— Ну спасибо, что напомнила, — мрачно усмехнулась соседка и, не простившись, пошла к магазину.
— Маша, прости, я не хотела тебя задеть! — воскликнула Анна Николаевна. Но соседка только махнула рукой, не оборачиваясь.
Анна Николаевна огорчённо смотрела ей вслед.
— Мам, чего тётя Маша обиделась? — вывела её из задумчивости Валя.
— Я неосторожно ляпнула про детей, больно ей сделала.
— А что — про детей?
— У неё вся семья
— Я не знала… — Потрясённая Валя смотрела на мать полными слёз глазами. — Я и не задумывалась никогда… ну одна и одна.
— Вот видишь, а я, не подумав, ляпнула, хоть и знала. Ладно, Валюш, я ещё зайду к ней попозже. Пойдём домой. Надо решать, что делать будем.
На следующее утро Анна Николаевна отправилась в военный госпиталь в надежде что-то узнать об эвакуации и, может быть, помочь коллегам.
Госпиталь готовился срочно эвакуироваться; все, кто что-то узнавал, приносили вести — одну тревожнее другой. Раненых вывозят точно, а для других транспорта, говорят, нету… где наши войска и что будет — неизвестно… канонада из степи уже не слышна.
Пока Анна Николаевна шла утром пешком через полгорода, она видела разбитые витрины, разграбленные магазины и аптеки и мучительно думала: верно ли сделала, что запретила детям участвовать в мародёрстве и сама не пошла? За хлопотами в госпитале женщина отвлеклась от этих мыслей, но по пути домой они вернулись, тревожа её с новой силой. Ведь и правда, впереди непонятно что. Скорее всего — фашисты. Как жить?