Реа прикусила язык. Она лучше других понимала, насколько безразлична отцу. Он позволит ей умереть, дар Тиспиры вернется к нему, Васа как ни в чем не бывало передаст его Хризанти вместе со всеми обязанностями и забудет о старшей дочери.

– Есть и еще кое-что, – продолжил Михали. – По слухам, Рокера и впрямь прекрасна. Поэтому я согласился на приглашение твоего брата, не колеблясь. Я не сомневался, что ты выберешь Каллистоса. Однако ты в Ксигоре.

Намек ясен. Реа не так уж верна отцу. Она вовсе не покорная марионетка, исполняющая приказы Васы. Пускай из добрых побуждений – ради того, чтобы избавиться от опасности, которую он упорно игнорирует, – она пошла против его воли. Вероятно, Михали увидел в этом лазейку или слабость, которой можно воспользоваться.

Реа не нашла в себе сил возразить, сказав, что Михали ошибается.

Девушка уставилась на потолок – резной, покрытый загадочными символами. Они напоминали тизакский алфавит, но в то же время отличались от него.

– Что это? – спросила Реа, поднимая руку. Если Михали и обратил внимание на то, как резко она сменила тему, он не стал на это указывать.

– Молитва, – объяснил юноша. – На святом тизакском.

Святой тизакский – язык, на котором Яннис произнес речь на свадьбе. Тяжелые, древние слова, пропитанные глубоким смыслом. Реа никогда не видела надписей на нем. Однако если присмотреться, отчасти кое-что понимала.

Корни слов были те же, но окончания другие.

– Ты можешь на нем читать? – спросила Реа.

Михали молча кивнул.

Реа решилась:

– Почитаешь для меня?

– Будет как-то странно, при дочери стратагиози.

– Ладно, сама попробую.

Реа прочистила горло и отошла, чтобы лучше видеть текст.

– Айя Ксига… Пока с переводом несложно.

– О, неплохо.

Реа усмехнулась и продолжила:

– Значит, уважаемая Ксига. А затем что-то о теле в объятиях земли.