– Брат, ты так ничего и не скажешь? Что мне натворить, чтобы хоть как-то расшевелить тебя? Чтобы ты промолвил хоть слово? Скажи!

Сонсик по-прежнему молча смотрел в потолок. Ёнхи слегка ухмыльнулась.

Дзын… Дзын… Дзын…

Звон железного молота стал еще резче. Вздрогнув, Ёнхи сказала:

– Какой-то кошмар, этот звон никогда не прекратится.

Сонсик спокойно закурил.

Чем больше проходило времени, тем прозрачнее становилась ночь. Даже свет в гостиной становился светлее. Хозяин дома по-прежнему трогал бородавку на носу. Сончжэ и домработница спали каждый в своей комнате. Ёнхи в светло-розовой пижаме то надевала, то снимала черные солнцезащитные очки. Чонэ аккуратно сидела и смотрела на потолок.

Дзын… Дзын… Дзын…

Звук молота тоже становился все более звонким, и раздавался не время от времени, как было до сих пор, а чаще и продолжительнее. Ёнхи подумала, что эти звуки похожи на звуки разведывательного боя, который ведет отряд, уверенный в надежности своего тыла. По-прежнему то надевая, то снимая солнцезащитные очки, Ёнхи спросила:

– Чонэ, что это за звук?

– Действительно, что за звук?

– Вряд ли поблизости есть кузница.

– …

Отложив очки, Ёнхи спросила:

– У тебя не возникает странная мысль, когда ты слышишь этот звук?

– Что за странная мысль?

– Ну… Я не могу точно описать ее, но вот, например, нечто живое, отличающееся от нас, сильно раздуется и сожрет нас живьем. Хотя звучит это очень глупо.

– …

Ёнхи начала тихо петь в нос. При этом даже слегка постукивала ногой по полу в такт мелодии. Чонэ слегка нахмурилась. Ёнхи, словно испугавшись чего-то, быстро начала говорить:

– Почему мы не спим, а сидим здесь? Хотя нам уже это надоело. С другой стороны, страшно одному находиться в своей комнате. Нас пугает даже шорох листьев на деревьях. Поэтому спускаемся в гостиную, где всегда сидит один или два человека. И в гостиной всегда светло. Как бы мне хотелось заснуть крепким сном.