— Прокисший в яйце ссс-с-с-с-с, — возразил он, выставив вперед и опустив правую руку, одетую в костюм, широким движением, свидетельствующим о неуважении второй степени. Это был достаточно решительный ответ, но не настолько сильный, чтобы побуждать к извлечению личного оружия. Размахивая рукой, он был осторожен, чтобы не активировать датчики, которые вытягивали искусственные когти его симкостюма на полную катушку.
Презрительно шипя, в возбуждении мотая хвостом из стороны в сторону, АЭнн двинулась вправо. Попытка отстать от Флинкса была вопиющей, преднамеренной и без всякой хитрости. Его противник хотел победить в противостоянии, понял Флинкс, но не обязательно загоняя своего соотечественника в песок. Не то чтобы АЭнн колебался сделать это, если сочтет это необходимым.
При контакте с соответствующим элементом управления управляемый сервоприводом фальшивый хвост Флинкса начал работать метрономом аналогичным образом, имитируя возвратно-поступательные движения своего противника. Это было все, что мог сделать искусственный придаток. Если дело дошло до настоящего боя, синтетические мускулы, приводившие в действие фальшивое удлинение, были недостаточно сильны, чтобы нанести противнику серьезный удар. Хвост его антагониста, как знал Флинкс, был значительно более гибким и полезным.
Раздвинув челюсти, АЭнн сверкнул острыми зубами. Флинкс ответил тем же, но не мог открыть рот так широко, чтобы не обнажилась его неестественная природа. Кроме того, ограниченное воздействие представляло собой своего рода ритуальную уступку. Его противник тут же набросился на него.
«Вашему укусу не хватает духа. С таким-с-маленьким укусом можно было бы--голодать. Было бы милостью убить тебя, прежде чем ты умрешь от голода.
Хотя он очень хотел выйти из противостояния, Флинкс знал, что не может так легко уступить. Проявить такую слабость означало бы вызвать еще большие оскорбления или, что еще хуже, настоящее избиение. В таких обстоятельствах он знал, что у него не будет другого выбора, кроме как ответить физически, хотя ему, возможно, будет трудно удержать Пип от того, чтобы она пробралась подальше от симокостюма в ее стремлении защитить его.
«Другие пытались. Другие умерли.
Смелые слова. AAnn не нужно было верить им или пытаться проверить их истинность. Достаточно того, что немного неуклюжий высокий мужчина, скользящий боком по песку, произнес их. Подобные ритуальные столкновения происходили тысячами на сотнях одинаковых Срединных Путей, протянувшихся через Крассин, его пригороды, вдоль и поперек Бласусарра. Их цель состояла в том, чтобы предоставить (обычно) несмертельные средства регулирования и тонкой настройки статуса среди энергичных, стремящихся к восхождению личностей, а не генерировать десятки непродуктивных смертей.
Флинкс не мог полностью отобразить ортодонтию симокостюма, но он мог одним прикосновением двух сенсоров полностью вытянуть его синтезированные когти. Он сделал это сейчас. Но даже когда он показал наступательную экипировку симокостюма, он продолжал двигаться влево и пытался кружить вокруг своего противника. Как отреагирует AAnn? Какую степень статуса он стремился получить от конфронтации?
К облегчению Флинкса, его противник ответил лишь новыми словами. Конечно, хорошо подобранные слова, но гораздо менее опасные, чем безрассудная атака или косящий удар рукой, которым человек в симуляции готовился противостоять.
«Я не отвечаю на ссплев ссслэш».
— Так ты говоришь. Флинкс отреагировал с приемлемым нейтралитетом.
Большой самец снова зашипел и отвернулся. Не говоря больше ни слова, он продолжил свой путь по Срединному Пути в поисках другого горожанина, с которым можно было бы столкнуться. Флинкс почувствовал удовлетворение своего противника. Будучи тем, кто заявил о первоначальном вызове, а затем заставив другую «Энн» выбирать между дракой или уклонением от нее, технически най выиграл столкновение. Флинкс был более чем счастлив позволить воинственному самцу одержать победу. Важно было то, что настоящего боя удалось избежать.
Деловито пробираясь на север и юг по должным образом вымощенным боковым дорожкам, остальная часть пешеходов полностью игнорировала все шипящее, плевающееся, демонстрировавшее клыки и когти противостояние. По мере того, как Флинкс продолжал свой путь, осторожно после своего непредвиденного удара, чтобы прижаться к стенам низменных зданий и избегать Срединного пути, он сам миновал десятки других подобных ссор на Среднем проходе. Однажды он увидел двух самок, сцепившихся рука об руку, ногу с ногой и хвост с хвостом на песке. Кровь окрасила замысловатые узоры на земле под ними. Вместе со своими озабоченными бродягами Флинкс проигнорировал драку, которая была гораздо более серьезной, чем та, в которой он участвовал ранее. Такие бои были обычным делом.
Во многих отношениях этот частый ежедневный физический конфликт в поисках положения и статуса был более честным, чем аналогичные столкновения среди себе подобных, размышлял он, шагая под палящим солнцем. Что было честнее: сплетничать и язвить о враге за его спиной или пытаться содрать кожу с указанной части тела? Предполагаемый конец был таким же; только культурный подход был другим. Используя как свои глаза, так и свой Талант, он продолжал исследовать Аэнн, которые его окружали.
Блазусарр. Самое опасное место в галактике, в котором может оказаться представитель его вида. Чего он уже добился, сознательно поместив себя среди заклятых врагов человечества и успешно выжив в
их присутствие было, насколько он знал, беспрецедентным достижением.
Когда он впервые озвучил свои намерения Учителю, его корабль был потрясен. Оно решительно возражало. Но он не мог, даже ради того, что считал своим собственным благом, пойти против приказа своего хозяина. Таким образом, он соответствующим образом замаскировался, вошел в имперское пространство, проскользнул на орбиту вокруг родного мира Энн и доставил его на замаскированном шаттле в огромном пустынном парке за пределами мегаполиса. Начиная с этого момента одетый в симкостюм Флинкс использовал свое знание языка и культуры AAnn, чтобы пробиться в город.
Он поставил перед собой задачу отчасти потому, что этого еще никто никогда не делал, отчасти потому, что это была такая возмутительная идея, что никто и представить себе не мог попробовать ее, и, наконец, из-за того, что он узнал во время своего предыдущего пребывания в о гештальте: его больше не заботило, что с ним случилось. Если он пережил свое нынешнее предприятие, это было достижение, которое он мог бы выдать, пожав плечами. Если он потерпит неудачу, то умрет, и это тоже не было большой потерей. Хотя оно и пыталось отговорить его как от подвига, так и от лежавшей в его основе депрессии, Учителю это не удалось. Теперь оно дрейфовало по завуалированной орбите, размышляя и беспокоясь о его повседневных обстоятельствах. За себя он, конечно, не беспокоился. Его интеллект был искусственным, его беспокойство запрограммировано, его беспокойство было функцией определенного набора предопределенных кодов.
Наряду с корабельным разумом Учителя были и активные элементы декора корабля, беспокоившие его здоровье. Они тоже были бессильны помешать ему начать то, что их органический и неорганический разум считали не чем иным, как безрассудной прогулкой.