Глава XII

Напиток друидов

По радио запикали сигналы точного времени. «В Москве двенадцать часов», – объявил диктор. Потом начали передавать новости, но Максим их не слушал. Пора было идти к Афанасию Семеновичу. После сегодняшних событий энтузиазм Максима словно испарился. С одной стороны, трудно было сосредоточиться на чем-нибудь, кроме дедушкиной болезни. Но с другой, он так ждал этого загадочного опыта. К тому же прекрасно известно, что активная, всепоглощающая деятельность – лучший способ отвлечься от тяжелых переживаний и волнений.

И все-таки к соседу следовало зайти в любом случае. Если уж не затем, чтобы поучаствовать в эксперименте, то хотя бы для того, чтоб извиниться. Максим медленно, нерешительно спускался по лестнице вниз, еще не зная, что следует предпринять, не лучше ли отказаться от опыта. Конечно, такое поведение не сделает ему чести (обещания, Максим был в этом уверен, следует выполнять в любом случае), но старик должен его понять.

Еле передвигая ноги, Максим подошел к двери Афанасия Семеновича и остолбенел от изумления. В этот раз видение показалось до визита к старику. Это был мальчишка в пионерском галстуке. Его лицо почему-то сразу заставило Максима вспомнить о дедушкином друге. «Я тоже ходил к нему в гости!» – грустно прозвучала уже ставшая привычной фраза. Но дальше последовало продолжение, столь же загадочное: «Ты следующий за мной! – шептал мальчик. – Это в последний раз!» Максим застыл на месте. Он так и не понял смысла этой речи, но ощущение тревоги стало прямо-таки зашкаливать. Максим готов был повернуться и побежать к себе домой. Но чувство ответственности и долга все-таки пересилило. «Как ты можешь уйти! – ругал он себя. – Испугался какой-то галлюцинации! Старик ждет. Надо его хотя бы предупредить!» И Максим решительно потянулся к звонку, дав себе обещание хоть на этот раз расспросить о видениях своего странного, но столько знающего соседа. Быть может, Афанасий Семенович все разъяснит, и выяснится, что и волноваться было не из-за чего.

Едва Максим прикоснулся к кнопке звонка, дверь тотчас же отворилась. Создалось впечатление, будто Афанасий Семенович ожидал прихода помощника, стоя перед дверью, хотя на него, такого выдержанного, это было совсем не похоже. Старик в этот день выглядел еще аккуратнее и подтянутее, чем обычно, хотя казалось бы, куда уж дальше. Идеально вычищенный и выглаженный черный костюм с ослепительно белой рубашкой смотрелся как на показе мод. Остатки волос на голове и борода были тщательно расчесаны и уложены, словно их обладатель только что вышел из парикмахерской. Даже глаза блестели как-то особенно ярко и возбужденно. Ясно было, что старик основательно готовился к этому знаменательному дню и что намеченный эксперимент значил для него очень много. Максим рядом с ним в повседневных, потертых джинсах и видавшем виды зеленом свитере, слегка растрепанный (обычно перед выходом его внешний вид контролировала мама), смотрелся странно и слегка комично, словно нахохлившаяся небольшая птичка возле орла.

– Что же вы стоите, молодой человек? – весело и слегка иронично обратился Афанасий Семенович к застывшему на пороге гостю, который вдруг до того растерялся, что даже забыл поздороваться. – Прошу! – И он слегка театральным жестом пригласил его пройти в квартиру.

На какое-то мгновение Максим застыл перед дверным проемом. Словно что-то его удерживало и не давало войти; он даже ощутил во всем теле странную слабость. (Нечто подобное иногда происходило перед визитом к зубному врачу.) Но тут наверху хлопнула дверь и по лестнице застучали быстрые Витькины шаги. Опасаясь, как бы Корольков, забыв обиду, не стал все-таки напрашиваться, Максим торопливо шагнул вперед и закрыл за собой дверь.

– Ну-с, молодой человек! Готовы? – Афанасий Семенович возбужденно и радостно потирал руки. Казалось, что у него нет сил потерпеть даже несколько минут. Но при виде озабоченной физиономии Максима он словно застыл на месте и участливо спросил: – Что-нибудь случилось?

Максим рассказал ему про неприятную телеграмму и неожиданный отъезд родителей. Афанасий Семенович слушал внимательно, хмурясь и слегка закусывая тонкую, бледную верхнюю губу. Попросить перенести или вовсе отменить эксперимент напрямую Максим пока не решился, но в его словах это подразумевалось.

– Я знаю, что тебе тяжело, – сказал наконец старик расстроенным, тихим голосом. – И ты, конечно, можешь отказаться, но… – Он замолчал, будто с трудом подбирал нужные слова. – Мне бы очень этого не хотелось. Видишь ли, – поспешно, как бы оправдываясь, продолжил он, – некоторые препараты я готовил неделями, а то и месяцами. И даже промедление всего лишь в сутки может оказаться для них решающим, и мне все придется начинать сначала. А недель и месяцев, – старик грустно улыбнулся, – мне, возможно, осталось не так уж много.

– Афанасий Семенович! Тогда я, конечно… – Максиму стало очень неудобно за свою слабость. Сорвать сложнейший эксперимент из-за каких-то личных событий (даже, собственно, не событий, а только опасений) ему очень не хотелось. Он открыл уже рот, чтобы немедленно объявить о своей готовности, но старик тут же замахал руками.

– Нет-нет! Никаких поспешных решений из чувства долга! – резко сказал Афанасий Семенович. – Тебе лучше знать собственное душевное состояние. Гораздо хуже будет, если ты из-за плохой формы сделаешь что-нибудь не так!

– Но я готов! – запротестовал мальчик. Его покоробило такое недоверие к его силам.

– Тогда мы поступим вот как, – безапелляционно подытожил старик. – Сейчас у нас все равно еще есть несколько часов. Кое-какие реактивы пока что не дошли до кондиции. А по прошествии этого времени мы решим, как быть. Быть может, к вечеру станет ясно, как там Сергей Федорович. А пока что тебе нужно успокоиться. – С этими словами Афанасий Семенович вышел на кухню и через минуту вернулся со стаканом в руках. В нем плескалась какая-то зеленоватая жидкость с душистым запахом трав. – Выпей это! Тебе не повредит, – сказал старик и протянул напиток Максиму. – Он очень полезен, должен придать тебе сил. Только вот слегка горчит, лучше закусить конфеткой. – И с этими словами старик снова отправился на кухню.

Максим поднес стакан к лицу. Пахла жидкость очень приятно, ее так хотелось попробовать. И тут внезапно за окном рванула какая-то хлопушка. Мальчик от неожиданности вздрогнул и пролил на брюки примерно треть стакана. Тут как раз из кухни вернулся Афанасий Семенович с коробкой ассорти.

– А, ты уже попробовал! – весело сказал он. – Бодрит, но лучше добавить сладкого.

Максим не стал разубеждать старика и только согласно кивнул. Он не спеша стал прихлебывать напиток, оказавшийся действительно горьковатым, но в то же время на редкость приятным. Трудно было даже сказать, в чем секрет его привлекательности. Старик в это время аж замер, напряженно вглядываясь в то, как мальчик поглощает питье, и расслабился лишь тогда, когда тот допил последнюю каплю.

– Это древний напиток друидов, секрет жрецов! – гордо провозгласил Афанасий Семенович. – Его дозволялось пробовать только избранным. Быть может, я когда-нибудь расскажу тебе о нем подробнее. В нем сотни трав. В больших дозах он даже опасен, но в маленьких иногда незаменим.

Максим, собиравшийся было попросить добавки, сразу передумал. Он хотел спросить у Афанасия Семеновича о том, как тот сам узнал секрет, но язык его вдруг стал заплетаться, голова закружилась, а окружающий мир начал расплываться в причудливой дымке, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Как ни странно, резкой оставалась только фигура старика, который внимательно и, казалось, удовлетворенно взирал на него.