– Как знать, как знать… – Улыбка старика стала еще загадочней. – Может, никто просто не доживает до моего возраста! Ведь за последние триста лет я не встретил ни одного ровесника!
Они расхохотались. Такого чувства юмора Максим за Афанасием Семеновичем еще не замечал. К тому же тот редко смеялся, ограничиваясь, как правило, ироничной улыбкой. А тут вдруг – такой приступ веселья! Об истинном возрасте соседа Максим спрашивать не стал. Это казалось ему не совсем этичным, ведь старые люди не любят напоминаний о своих годах. Да и какая, в конце концов, разница! Семьдесят или семьдесят пять. Важно, что в душе старик дал бы сто очков вперед многим молодым.
Глава IX
В ожидании праздника
– Да, все-таки у твоего старикана куда интересней! – заявил Максиму Витька после очередной скучной лабораторной по химии. Как обычно, половины реактивов не хватало, а у остальных истек срок годности. Результаты были известны заранее, а от хода эксперимента нельзя было отступать ни на шаг. Светлана Ивановна, пожилая химичка, не поощряла инициативы, которую презрительно именовала самодеятельностью. Она не любила даже дополнительных вопросов (как предполагал Максим, из-за того, что не всегда знала на них ответы). К тому же Светлана Ивановна, несмотря на свою профессию, очень боялась, что случится пожар или взрыв. Максим и Витька от этого частенько страдали; первый любил задавать вопросы, а второй иногда без лишних слов пытался смешать вещества, о смесях которых в учебнике не было ни слова. Однажды в результате получилась такая вонючая жидкость, что кабинет пришлось проветривать несколько часов. – Ты как, еще к нему ходишь?
– Конечно! – И Максим с увлечением принялся рассказывать о последних экспериментах.
– Вот бы кого к нам на химию! – вздохнул Витька. – Ты скажи, если будете делать какой-нибудь опыт поинтересней. Я зайду посмотреть.
– Не знаю, как-то неудобно… – начал было Максим.
– Неудобно штаны через голову надевать! – съязвил Витька. – Опять заладил свое. Ведь старикан сам меня в тот раз приглашал. Ну, не хочешь – не надо, Максик! Обойдусь! – И он обиженно отошел в сторону.
– Ты уже многому научился. Ты теперь прекрасный лаборант, – сказал как-то Максиму Афанасий Семенович. – Скоро мы с тобой сможем провести один очень интересный опыт, который требует знаний и сноровки.
Максим расплылся в улыбке от удовольствия. При всем своем обычном внешнем спокойствии и равнодушии к мнению о себе других он был весьма чувствителен к похвалам. Старик же был скуп как на выражение одобрения, так и на проявление недовольства, поэтому такие его слова говорили о многом. И тут мальчик, видя хорошее расположение духа Афанасия Семеновича и вспомнив о Витькиной обиде, решил, что во время интересного эксперимента они помирятся в один момент.
– Мой друг Витька… то есть Виктор, – поправился Максим, вспомнив, что старик не любит уменьшительных имен, а предпочитает обращаться по всей форме. – Ну, с которым я однажды к вам заходил, – начал он объяснять с какой-то робостью, непонятной даже для самого себя. – Он хотел бы зайти еще раз, когда будет что-нибудь интересное. Вот я и подумал, если опыт такой редкий и сложный…
Максим прервался на полуслове, едва лишь взглянул на Афанасия Семеновича. В это мгновение он даже испугался, потому что старик и вправду напомнил ему сказочного злого колдуна. Черты лица заострились и сделались какими-то хищными, даже жестокими. Нос стал похож на клюв, а черные глаза засверкали так, что, казалось, внутри них зажглись мощные лампочки. Это продолжалось всего секунду, после чего Афанасий Семенович вновь стал самим собой, обычным, слегка чудаковатым старичком. Черты лица разгладились, и он даже слегка улыбнулся. Правда, улыбка эта вышла неискренней, натянутой.
– Думаю, присутствие посторонних во время этого опыта нежелательно! – сказал он противным, каркающим голосом, но тут же смягчил тон. Однако переход этот вышел чересчур резким, и продолжение прозвучало неестественно. Так взрослые лгут детям, когда не желают отвечать на какой-то щекотливый вопрос. – Видишь ли, эксперимент требует полной сосредоточенности, и ничто не должно мешать или отвлекать. А твой приятель обязательно начнет приставать, что да как. Словом, человек, не разбирающийся в физике и химии, здесь будет лишним. – И, видя разочарованное и удивленное лицо Максима, старик добавил: – Его мы позовем в другой раз, на что-нибудь обычное, но зрелищное. Это для него подойдет гораздо больше.
Максим кивнул. Он понимал, что Афанасий Семенович прав, но что-то в его речи настораживало. Ему не понравился тон. К тому же не покидало ощущение, что старик чего-то недоговаривает.
– Кстати, почему твой приятель ждет приглашения? – неожиданно весело спросил Афанасий Семенович. – В прошлый его визит мне показалось, что он не обременяет себя условностями. – И сосед хитровато посмотрел на мальчика.
Максим не выдержал и рассмеялся. Старик очень точно подметил Витькину бесцеремонность. Уж прихода без приглашения от него можно было ожидать запросто. Причем никакие намеки тут бы не подействовали. Сказать, что он тут лишний, возможно было только прямо, рискуя нарваться на обиду и непонимание. Корольков был всегда открыт для друзей, но и от них ожидал того же. Эта черта не нравилась воспитанному, деликатному Максиму, но он с ней мирился, ибо у Витьки была масса достоинств, главное из которых – безусловная верность дружбе.
Подготовка к загадочному эксперименту шла полным ходом. Афанасий Семенович и Максим проделывали всяческие манипуляции с физическими приборами и реактивами. Требовалось добиться точности и нужной скорости движений, что было не так-то просто. Зачастую Максим даже не понимал, что они там делают, попытки же узнать это у старика, обычно столь щедрого на объяснения, ни к чему не приводили.
– Это очень тонкий опыт, требующий большой точности, – объяснял Афанасий Семенович, хитровато прищуриваясь. – Со временем ты сам все поймешь. Я хочу сделать тебе сюрприз. Обещаю, что ты будешь очень удивлен!
Была и еще одна странность. Старик попросил Максима о том, чтобы подготовка оставалась их тайной.