Я хватаю ее за плечи. Мы сейчас близко, так близко, что я действительно вижу невинность в ее глазах — она искренне влюблена. Я тоже любил людей, которые не любили меня в ответ; я предупреждаю, что будет больно, как Джуд Лоу в «Близости», и мой голос тверд.
— Я не люблю тебя, Номи. И это нормально, потому что ты меня тоже не любишь.
Ее зубы стучат во рту, ее плечи дрожат под моими руками, и самое сложное в «Сороконожке» то, что она всегда движется. Кошмарная игра. Я стою рядом с той, против кого сражался, и жаль, что ни одна женщина, разбившая мне сердце, не была так добра со мной.
Мои руки все еще лежат на ее плечах, когда ты врываешься в комнату. Ты снимаешь обувь и надеваешь уютные носки.
— Ладно, — говоришь ты, — мистер Молния, ты победил. Я дома.
51
Несколько минут назад ты попала в худший кошмар любой матери, и Сороконожка свернулась клубком на диване, и она кричит: «Он приставал ко мне!» — а ты кричишь: «Я этого не вынесу!» — и ты тоже в игре, но твою консоль управления заклинило. Ты защищаешь меня: «Номи, почему ты так говоришь?» — и ты защищаешь ее: «Джо, лучше помолчи», — и я терплю, и многоножка плачет, а ты скрещиваешь руки на груди.
— Так, давайте все понизим тон, — говоришь ты.
Сороконожка смотрит на тебя так, будто просит ее обнять, а ты не обнимаешь свою дочь. Ты не подбегаешь к дивану и не обнимаешь ее. Ты не веришь ей, и ты не знаешь о Гномусе, и я не могу сказать, что она проецирует на меня чужие поступки и что ей сейчас очень больно (я не люблю ее, и она это знает). Она хочет, чтобы ты меня возненавидела, а ты отказываешься меня ненавидеть, и она берет свою банку, но колодец наконец-то иссяк. Она хлопает банкой по столу и говорит:
— Мам, давай уйдем.
Остался лишь один игрок, и это ты. Ты скрещиваешь руки на груди.
— Номи, родная, прошу, перестань плакать. Мы никуда не уйдем. И уж точно не сейчас.
Самый верный способ вызвать чьи-то слезы — попросить человека не плакать. Номи снова рыдает, я произношу твое имя, ты рычишь в ответ: «Я же сказала тебе молчать!» — а затем поворачиваешься к Номи.
— Какого черта ты напридумывала? Зачем ты так делаешь?
— Напридумывала? Мам, я вернулась за телефоном, а он пытался меня поцеловать. Ты что, слепая?
Твое сердце бьется так быстро, что я чувствую его биение в своем, и твои ноздри раздуваются, как у Меланды, и ты повторяешь:
— Номи, зачем ты выдумываешь?
Она трет глаза. Частично Суриката. Частично Сороконожка.
— Мама, он меня поцеловал.
— Ничего подобного!