Книги

Третья фиалка

22
18
20
22
24
26
28
30

Эти слова ее, казалось, озадачили.

— Гм… — сказала она. — А по вашему виду этого не скажешь.

— Я же не виноват, что у меня именно такой вид, а не какой-то другой, — покаянно произнес он. — Вы прекрасно знаете, каким неуклюжим медведем я могу быть. Холланден говорит, это угрюмое выражение лица у меня от постоянного созерцания кричащих розовых, желтых и голубых тонов.

Они прошли еще немного. Внимание девушки отвлек маленький, юркий ручей, задиристо скакавший по крупным темным камням. Холланден с барышнями Вустер присели отдохнуть на поляне, поросшей папоротником и сырым мхом. Их сварливые голоса перекрывали шум ручья. Сеттер Стэнли по неосторожности влетел в лужу, выпрыгнул из нее, вывалялся в пыли и блаженно растянулся; теперь он больше походил не на пса, а на старый коврик у двери.

— По-моему, Джем фантастический парень, — сказала мисс Фэнхол, обращаясь к художнику.

— Ну конечно, — ответил тот.

— Это чистая правда! — резко бросила она, внезапно занимая оборону.

— Ну конечно, — громко повторил он.

— Похоже, вам он нравится совсем не так, как мне, — сказала она.

— Бесспорно, — ответил Хокер.

— В самом деле? — удивленно посмотрела на него девушка.

— Бесспорно, — повторил он то же слово, едва сдерживая раздражение. — А почему он должен нравиться мне в той же степени, что и вам?

— Да я и не настаиваю, — пожала она плечами.

— Как бы не так! — воскликнул Хокер.

— Просто, на мой взгляд, вам он нравится совсем не так, как мне того хотелось бы. По моему убеждению, люди определенного склада характера всегда тянутся к себе подобным, вы так не считаете? Поэтому я уверена, что вы с Джемом подружитесь.

— Да? — воскликнул Хокер и добавил: — Проблема, вероятно, в том, что у нас с ним разный склад характера.

— Почему это? Один и тот же. Джем один из лучших парней на всем белом свете.

Хокеру не оставалось ничего другого, кроме как еще раз воскликнуть:

— Да?

Они умолкли и уставились на ручей. Стэнли, высунув язык, валялся в пыли и смотрел на них. Хокер склонился к веточке болиголова. Вздохнул, нахмурился и наконец решительно произнес: