— Вот спасибо. Если бы не вы, они бы, наверное, растерзали меня в клочки! Меня зовут Тата.

И ее глаза при этом без малейшего смущения изучают водителя.

Он улыбается и не называет своего имени.

— Что вы натворили?

— Собиралась рассказать широкой публике о том, как меня бил собственный муж.

— Да? — Он недоверчиво поднимает одну бровь. — И в чем же проблема?

— Проблема в том, что месяц назад я уже рассказывала, что больна раком, но не теряю мужества. А еще раньше, что сделала четыре аборта и души погибших детей не дают мне покоя по ночам. А до этого — что вылечилась от алкоголизма, но все еще страдаю от лудомании…

— Лудомания?

— Это болезненное пристрастие к азартным играм.

Когда он смеется, то правой рукой ерошит непослушные, коротко стриженные волосы, и на безымянном пальце вспыхивает тонкое обручальное кольцо. Она вытягивает ноги, с удовольствием откидывается на удобную спинку сиденья и раскрывает сумочку.

— А зачем? — все еще посмеиваясь, спрашивает он.

— Что зачем? Я собиралась достать сигарету.

— Я спрашиваю, зачем вы все это рассказывали? Курить у меня в машине нельзя. Но если вы хотите, я отвезу вас туда, где можно.

Ни слова больше не говоря и не дожидаясь ее согласия, он резко поворачивает влево.

— Так зачем же?

— Исключительно для острых ощущений, — тихо говорит она, убирая пачку сигарет обратно в сумку. И это первые абсолютно честные слова, которые ее бархатный голос произносит за целый день.