Вряд ли я красива после того, как шесть, вернее, семь дней пролежала тут без движения, но если ему нравится… Сам он, откровенно говоря, не в моем вкусе, но что-то симпатичное в нем определенно есть. Этот его растерянный взгляд? Эти взлохмаченные, коротко стриженные волосы? Эти руки, которые держат меня так нежно, как будто боятся сделать больно?

Я не успеваю понять, что именно кажется мне привлекательным, потому что подозрительный тип протягивает руку и опрокидывает бутылку у меня над головой. Вода льется по моим волосам, стекает по лицу, по спине, забивается в нос, попадает в уши.

«С гуся вода, с нашей девочки худоба», — говорит бабуля, заворачивая меня в полосатое полотенце.

С той водой, которая сейчас льется у меня спине, уходит мое напряжение, и мой страх, и моя боль. Кажется, вот-вот зашипят угли моей большой любви, а рядом… Загорится ли рядом что-то другое? Подозрительный тип смотрит на меня все подозрительнее, и я уверена, что он думает о том же самом. Случалось ли ему видеть, как горит его большая любовь? Знает ли он, что значит собирать угли руками и удерживать дым, который уходит в небо?

Конечно же, знает. Но наверняка он знает и другое: об углях, которые обжигают руки, и о дыме, который уходит сквозь пальцы, теперь можно просто забыть. Ведь ничего плохого больше не случится.

— Я все-таки п-пошел за медсестрой…

— Подожди, — говорю я подозрительному типу, хотя он по-прежнему не двигается с места. — Не так быстро.

— Что?

— Как это «что»? Ты разбудил принцессу поцелуем, теперь положено найти сокровища. Такие правила.

Надо признаться, что он задумывается, но всего на несколько секунд. А потом он улыбается, и теплее этой улыбки я никогда ничего не встречала, верьте мне.

— Как выглядит сокровище? — невозмутимо спрашивает он.

— Круглая железная банка из-под печенья, разрисованная заснеженными домиками. В кухне, в шкафчике над мойкой.

— Понял. Где?

— Залезь-ка в верхний правый карман папиного пиджака.

Он запускает руку в карман, и, конечно же, там лежат ключи от моей квартиры. Я не знаю, сгорела она или нет. Но попробовать стоит, ведь правда? Я диктую ему адрес, и он записывает его на листочке, выдранном из папиного наполовину исписанного блокнота.

— Я пошел, — говорит подозрительный тип и уходит прочь с моими ключами.

— И еще одно правило! — кричу я ему вслед. — Ни в коем случае не заглядывать в коробку раньше времени!

А по коридору уже стучат ко мне звонкие каблуки медсестры, обеспокоенной неожиданным шумом.

Примерно через час люди в белых халатах наконец оставляют меня в покое, а медсестра дозванивается до родителей, чтобы сообщить им радостную новость. Я подхожу к раскрытому окну. Пейзаж довольно унылый — несколько облезлых деревьев и большое серое здание напротив. Все точно так, как я себе представляла. Хотя подождите… Все не так… Из низкой тучи начинают капать на подоконник крупные, теплые капли. А на нем, придавленный небольшим белым камушком, лежит фантик от конфеты. Сиреневый, с темно-синими ягодами смородины. И тут та холодная ночь, когда я кричала в раскрытое окно, встает передо мной ясно, как на ладони.

— Дайте мне того, кто приготовлен специально для меня на космической кухне! Я хочу, чтобы он любил меня и чтобы дождь стучал по крыше!