– Далеко… Из вашего герцогства редко кто у нас бывает. Уж проще встретить дагеварца, вот они захаживали. Но с проклятущей войной у соседей все как-то стихло. В основном знакомые лица тут бывают. Этот Вэйрен, будь он неладен. Чего ему на той стороне не сидится? Шестеро не могли довести дело до конца и прикончить асторэ? Теперь его последователи жгут синее пламя да смущают людей. Один и сюда даже дошел этой осенью. Проповедовал о его силе и том, что спасет нас всех от шауттов в час, когда они придут.
– И как? Появились последователи?
– Нам такого добра и даром не надо. Скрутили его, да отправили с поклоном прямо в Гранит, к его светлости. Говорят, его там на площади перед дворцом и четвертовали, в назидание остальным. Больше подобной гнуси к нам не заходило.
Они обсудили погоду, войну, цены и слухи. Эйрисл поделился всем, что слышал на тракте во время долгого пути от границы Горного герцогства. Трактирщик же жаловался на то, что мастера неправильно справили крышу и к весне она, как пить дать начнет течь где-нибудь в комнатах постояльцев. И постройка нового здания вышла в звонкую монету, а толку чуть.
Суровые времена, дохода нет.
– А что случилось со старым трактиром? Я видел много новых домов в вашем городке. Пожар?
– Ловчие! – не сказал, а сплюнул хозяин маленького заведения. – Понимаете же.
Эйрисл не понимал.
– Дикари из ущелий Мышиных гор, господин. Неужели не слышали? Хотя Фихшейз далеко, а эти людоеды, они, почитай, только в Тараше и лютуют. Рейд устроили несколько лет назад, когда никто не ждал, пришли с гор, разорили город. Многих убили, многих угнали в рабство. У меня трактир был не здесь, там. – Он печально махнул в сторону гор. – На пути к перевалу, на Волчьей поляне. Это часа два отсюда, если пешком в хорошую погоду. Последняя остановка перед границей Накуна. Хорошее место, прибыльное. Они и туда пришли, сетями многих похватали, жену вот убили, я лишь чудом с дочкой спасся. Теперь здесь пытаемся что-то наладить, да все глухо. Сглазила меня та проклятущая баба.
– Какая?
– Была одна. – Трактирщик сплюнул. – Чужеземка. Курицу мою убила, глаза совершенно безумные. Ведьма. Она и навлекла небось ловчих-то. Век бы ее не встречать. До сих пор помню ее лицо и приговорку дурацкую. Рыба, понимаешь, полосатая. Какая, к шауттам, рыба? Не знаю.
Он продолжал жаловаться на жизнь, пока они не допили вино, а потом пошел готовить завтрак для постояльцев на следующий день, в раннюю дорогу.
Вышли до рассвета, в зябкое ледяное утро, когда солнце еще не показалось над восточными пиками. На заранее подготовленных снегоступах миновали жилые дома, лесопилку, казарму гарнизона, где жили двадцать солдат, которых прислал герцог после рейда ловчих, и по пологому подъему отправились в путь.
Через несколько часов сделали краткий привал перед остовом сгоревшего постоялого двора, того самого, которым владел трактирщик, с кем лейтенант пил вино.
– Так что же? Теперь ты идешь в Накун? – спросил Эйрисл.
Нэ повела плечами, сказав:
– Прости меня, парень. За то, что было, и за то, что случится дальше. Я не самая лучшая спутница, признаю это. А еще прости, что все время держу тебя в неведении. Поверь, я оценила твое безгранично долгое терпение. Полагаю, ты был очень хорошим командиром и люди тебя уважали. Я не из тех, кто привык делиться планами с другими, это моя плохая черта, за которую мне часто пеняли в прошлом. Иногда подобное приводило к трагедиям, но они так меня ничему и не научили. За жизнь я допустила много ошибок, но сейчас стараюсь поступить правильно, хоть это и непросто. Нет, лейтенант. Мы не покидаем Тараш, и перевал нам ни к чему. Хватит уже перевалов за эти месяцы. Идем прямо туда. – Она махнула на горы. – В дикие ущелья, на плато, куда люди забыли дорогу. К ловчим.
Она подождала с десяток секунд, но Эйрисл никак это не прокомментировал, и ее взгляд чуть потеплел.
– Жаль, что я неспособна сделать тебя своим учеником. Ты мог бы стать кем-то большим.
– Большим? В смысле таувином?