Преодолевать долгий путь пешком или на перекладных, бредя непонятно куда, сперва через Горное герцогство, а теперь и Тараш?
Несомненно.
Но точно ему не удалось продвинуться в способностях, которые спали в нем. В проклятии Летоса, как однажды заметила Нэ.
С момента встречи с шауттом кости не подавали признаков жизни. И он даже не понимал, каким образом получился тот отвратительный ростовой щит из плоти, спасший его. Дар молчал. И не сказать, чтобы Эйрисла это печалило. Он часто думал о том, зачем и куда его ведет Нэ. И почему он следует за ней, словно пес. Иногда приходили неприятные мысли, что она втайне влияет на его волю. Но он знал, что сам идет за ней, с каждым днем, с каждой новостью, приходящей о войне, все больше укрепляясь в мысли, что старуха как-то связана со странными делами, творящимися в мире. И что она не врет и может помочь.
Не ему. Его стране, где убита вся герцогская семья, армия разгромлена, а у власти узурпатор из Шаруда. Приказавший разрушить храмы Шестерых, забыть о прошлом, поклоняться Вэйрэну и радоваться синему пламени, единственному, что может защитить человечество от долгой ночи и шауттов. Зараза новой веры, страха перед демонами, поиска инакомыслящих распространялась по миру, и даже здесь, в предгорьях Тараша, местах достаточно диких, с маленькими городками, зрела подозрительность и росло напряжение. На чужаков смотрели косо и расслаблялись хоть как-то, лишь когда слышали восхваление Шестерым.
За час до сумерек Эйрисл задремал в санях, укрывшись одеялом, сшитым из разноцветных собачьих шкур, вонявших дымом и вяленым мясом, и проснулся, когда обоз уже ехал по льду вытянутого озера к городу, расположившемуся меж двух низких холмов, заросших елями. За ними, лигах в трех, угадывались очертания сизых недружелюбных гигантов – Мышиных гор.
Они были совсем не такие, как те, что он видел в Горном герцогстве. Ниже, но казались массивнее, тяжелее, почти по макушки укрытые лесами. За ними еле виднелся следующий ряд – острозубый и едва различимый глазом, сливающийся с облаками.
Сам город производил странное впечатление. Невысокие дома с большими участками, разбросанные по вилкообразной долине. Много места, мало жителей. Центральную часть огораживал деревянный частокол, пока еще недоделанный, а также строились две опорные башни и рыли ров (сейчас запорошенный снегом) к реке, впадающей в озеро.
Много домов оказались разрушены или вовсе сгорели – стояли лишь остовы без крыш. Словно какое-то время назад тут случился большой пожар. Новых строений тоже было достаточно, они сразу бросались в глаза чистыми стенами и свежими кровлями, а лесопилка у подножия холма работала даже несмотря на вечер.
Хозяин маленького постоялого двора, все еще пахнущего краской и свежей сосной струганых досок, был рад их принять. Путников, направлявшихся к перевалу через Мышиные горы, в этом году оказалось мало. Война, беспорядки в Граните, патрули на границе с Накуном, слухи о шауттах на ночных трактах – все это заставляло людей оставаться дома, а большинство торговцев чесать в затылках и… тоже не покидать домов, приберегая товар и деньги до менее лихих времен.
Нэ отказалась от еды и ушла спать.
– Ваша матушка не преодолеет горы в это время, – сказал трактирщик, человек с грустным лицом и макушкой, отражавшей свет свечей. – Тяжелый путь, если нет саней.
Он поставил на стол бутылку дешевого красного вина, лучшее, что нашлось в его полупустом погребе.
Эйрисл подумал, что «матушка», несмотря на свой внешний вид, вполне возможно, могла бы перейти горы, взвалив трактирщика себе на плечи. Лейтенант уставал куда быстрее, чем Нэ. Иногда в ней открывалась просто прорва силы, и он полагал, что в подобные моменты она вообще самый могучий человек из всех, кого он мог бы встретить за всю свою жизнь.
Татуировки давались таувину не для красоты.
Конечно же он ничего не сказал, лишь кивнул, показывая, что принял к сведению, и показал на пустой стакан, одиноко стоявший на соседнем из двух столов в зале.
– Присоединяйся, любезный. Угощайся.
Тот обрадованно присел напротив:
– Позвольте вопрос, добрый господин. Откуда вы? Ириаста? Фихшейз?
– Фихшейз.