– Ты, парень, бери мальца и неси в свою машину. А ты, – она ткнула узловатым пальцем в Нину, – не вздумай мне по пути истерики устраивать.

– Куда едем? – осведомился Чернов своим специальным тоном.

– К Темной воде. – Старуха распахнула дверь, посмотрела на них с Ниной одновременно требовательно и выжидающе.

– Мадам, – Чернов говорил медленно, подбирал слова, – с какого перепуга к Темной воде? – Он едва сдерживался, чтобы не заорать. Пока еще сдерживался.

– Слушай меня, мальчик! – А вот старуха слов не подбирала. – А чего это ты лезешь не в свое дело? Или все-таки в свое? – Она сощурилась, посмотрела на Чернова так, будто все про него знала. А может, и знала. Может, она и в самом деле ведьма. – Бери малого и неси в машину! – сказала как отрезала.

Чернов покачал головой, взял мальчика на руки. Он отвезет. Непременно отвезет! Только не к Темной воде, а в районную больницу, подальше от этого дремучего мракобесия.

– А погодь! Постой-ка… – Старуха стащила с шеи похожие на четки деревянные бусы, принялась с сосредоточенным видом вертеть их в руках. На бусинах был вырезан узор, на каждой свой собственный. Чернов засмотрелся. Нина тоже.

– Малого в машину! – Приказ Шипичихи донесся до него словно издалека. Чернов моргнул, стряхивая морок, покрепче перехватил Темку, шагнул в дверной проем. Нина вышла следом.

Отпускать начало, лишь когда он оказался за рулем и завел мотор. Из головы медленно уходил туман, не оставляя после себя места нерешительности. Шипичиха права. Только на Темной воде можно спасти этого особенного мальчика. Как? Так не его это дело…

Мысли выходили странные, послушные, словно чужие, но противиться им не было никакого желания.

– Трогай! – велела старуха, проворно забираясь на пассажирское сиденье и прилаживая у ног накрытое льняной салфеткой лукошко.

Нина сидела сзади, Темкину голову она положила себе на колени и теперь молча гладила его по волосам.

– А на нас тут зверюга какая-то напала, – сообщил Чернов буднично. – Часом, не знаете, что за зверюга такая?

– Часом знаю.

– Но нам не расскажете?

– Другим разом.

– А доживем? – Чернов скосил взгляд на старуху. – Зверюга, знаете ли, огромная, красноглазая. И это я безо всякого преувеличения.

– Доживете, если не будете пустых вопросов задавать, – проворчала старуха и отвернулась к окну. А Чернов подумал про охотничье ружье, которое бесполезно томилось в сейфе его нового дома. Ружье надо бы перенести в джип. На всякий пожарный случай. Чтобы было чем отбиваться от зверюшки.

Как только выбрались на нормальную дорогу, он прибавил газу. На большой скорости зверюшка их не догонит. Да и странно было бы думать, что она все еще ошивается где-то поблизости. Небось пошла давить деревенских курей. Куры-то небось добыча попроще.

Загорины остались позади, дорога вела к «Стекляшке». Там, у магазина, кипела светская жизнь, ярко горела иллюминация, народ высыпал на улицу, наверное, перекурить или подышать в антракте свежим воздухом. Чернову невыносимо сильно захотелось туда – к привычной обывательской жизни, к бардовской песне и Ксюшиному кофе, но Шипичиха следила зорко, словно читала его мысли, и «Стекляшка» тоже осталась позади, прощально мигнув яркими огнями. Дальше кромешную тьму освещал только свет фар. Джип сполз с асфальтовой дороги на гравийку, покатился мимо Светлой воды. Здесь кое-где тоже встречались проблески жизни в виде желто-оранжевых огоньков костров и подсвеченных изнутри силуэтов палаток. На дальнем берегу огромным сияющим лайнером выделялся главный корпус пансионата.