– Я и не боюсь. – А что еще ответить на такую странность?

– И малого к воде пока лучше не пускай. Присматривай.

Тоже еще рекомендация. Ясно же, что, если живешь с маленьким ребенком на берегу озера, нужно быть предельно внимательной. Но Темка все понимает, с ним можно договориться. Нужно только найти правильные слова.

– Я присмотрю. – Пришлось пообещать. Уж больно требовательно смотрела на нее старуха.

– Они его позовут. Они всегда зовут. Но если ты будешь рядом, беды не случится.

– Кто позовет? Какой беды?

Ох и не нравился ей этот разговор! А может, в самом деле, плюнуть на дом и попроситься на постой к кому-нибудь в Загоринах? К кому угодно, только не к Шипичихе. Уж больно она странная. Старуха с приветом. С очень большим приветом.

– Ему здесь понравится. – Шипичиха словно бы ее и не слышала. – Это место такое…

– Темная вода, – сказала Нина некстати, а Шипичиха вдруг согласно кивнула.

– Да, Темная вода. Не просто так оно называется. Тут вообще все не просто так. – И тут же подалась вперед. Так стремительно подалась, что Нина отшатнулась от неожиданности. – Помнишь что? – спросила строго.

– А должна?

– Значит, не помнишь. Лучше бы тебе и не вспоминать. – Шипичиха покачала головой, а потом вдруг добавила: – Не вспоминать и не возвращаться.

Последнее слово она произнесла уже на середине пути к «уазику» и внимательно за ними наблюдающему Якову. Догнать бы, вцепиться в худые плечи, встряхнуть, выбить из старухи и эту загадочную дурь, и все ответы. Если бы не Темка, который вышел из дома и присел на верхнюю ступеньку, Нина, возможно, так и сделала бы. Но не при сыне. Темку нельзя пугать. Ни пугать, ни травмировать. Потом. Потихонечку-помаленечку она все узнает.

Нина еще какое-то время стояла на террасе, прислушивалась к затихающему звуку мотора, всматриваясь в неподвижную черную озерную гладь. Темка стоял рядом, тоже словно к чему-то прислушивался. Или это просто она стала подозрительной после разговора с Шипичихой?

– Тема, – позвала она сына. – Как дела, Темка?

Сын не ответил, но улыбнулся. Это значит, хорошо дела, нравятся ему приключения. Ну а ей, стало быть, и желать больше нечего, если ребенку хорошо. Вот только нужно до ночи успеть прибраться в доме, застелить кровати. Она и не заметила, когда Шипичиха оставила посреди кухни доверху наполненную плетеную корзину. Кажется, не было никакой корзины, а теперь вот есть. А внутри – хрусткое, шершавое на ощупь льняное белье, явно старое, еще самотканое. А под бельем – съестные припасы. Не много, ровно столько, чтобы хватило на ужин и завтрак. И наполненная отваром склянка. Замотавшись, увлекшись осмотром дома, Нина и не заметила, как прошла боль. Два дня не проходила, лишь слегка унималась от анальгетиков, а теперь прошла. Вот такие чудеса сельской фитотерапии.

Устроить генеральную уборку Нина решила завтра, а пока достаточно натаскать из колодца воды, вымыть полы, стереть пыль со стола и подоконников, искупать Темку в найденном в кладовке глубоком жестяном тазу, ополоснуться с дороги самой. Был соблазн поплавать в озере, в этой самой темной воде. Но не знавши броду, не сунься в воду. Вот она и не сунется, пока не поймет, что здесь да как, какое дно, какая глубина.

Темка уснул быстро, еще до девяти часов. Свернулся калачиком на Нининой кровати, а Нина, глядя на сына, подумала, что нужно обязательно купить ночник. Не то чтобы Темка боялся темноты, но лично ей так будет спокойнее. А пока можно включить свет на террасе. Еще в самом начале исследования дома она обнаружила под крышей террасы электрический патрон, а на одной из полок буфета нашлась старая лампочка накаливания. Нина уже и забыла, когда видела такие в последний раз, эпоха энергосбережения брала свое. Спираль в лампочке выглядела неповрежденной, и это давало надежду.

Лампочка не подвела. И проводка тоже. После недолгих манипуляций на террасе вспыхнул уютный рыжий свет. Ночь еще не полностью вступила в свои права, и с террасы все еще можно было разглядеть прибрежные заросли, но на неуклонно темнеющий небосвод уже выкатилась круглая луна – большая и яркая, словно ненастоящая.

Весь этот бесконечный день Нина только и мечтала о том, как ляжет и закроет глаза, а сейчас, казалось бы, ложись, отдыхай, но не хочется. Или не можется. Страх все еще держит за горло холодной лапой, не дает ни вдохнуть, ни выдохнуть. И боится она не дома и не этого глухого места. Другого боится. И чтобы не свихнуться, приходится убеждать себя, что самое плохое уже позади, что здесь, у Темной воды, их с Темкой никто не найдет.