— Да, проходите.

Тищенко заварил чаю, пока Даниил сидел на диване и поглядывал на экран телевизора. «Человек и закон». Пиманов рассказывал про «солнцевскую братву» и про взрыв на Черкизовском рынке в Москве. Мир был полон психов и жестокости, но с экрана телевизора все выглядело более чем удобоваримо.

Отец покойной Тамары Тищенко был человеком высоким и сухим, алкоголем не злоупотреблял. Может, именно поэтому не выглядел на свои шестьдесят. От Трофимова, который, казалось, мог найти любую информацию, Даниил также узнал про жену Тищенко, умершую от рака в конце 1999 года. Была еще сестра, но она жила где-то в Орловской области. Все это не имело к делу ровным счетом никакого отношения, но Даниилу стало как-то не по себе от одной лишь мысли, что за чередой событий ты можешь остаться один в этом мире. Нельзя было сказать, что он никогда не думал об этом, но каждый раз чувство одиночества хлесткой волной накрывало его и долго не отпускало. Может, где-то на уровне подсознания он уже знал, что это такое — остаться одному в мире, полном психов и жестокости? Может, он просто забыл это чувство?

— Спасибо, — сказал Даниил, взяв в руки большую кружку горячего черного чая. — Я бы сразу к вопросам приступил, если вы не против…

— Да чего же быть против, если появился собеседник? — горько усмехнулся Тищенко. — А то ведь ночи долгие бывают, а говорить приходится разве что с книгами.

Он ткнул пальцем в сторону широкого шкафа из сосны. Корешки книг, разноцветные, разных размеров и языков.

— Большая у вас тут библиотека, — заметил Даниил.

— Да это старички, когда сюда приходят, приносят с собой книги. Делятся друг с другом. Ну и из районной библиотеки кое-что подкинули, конечно. Надеюсь, до конца жизни получится все осилить. Не знаешь ведь наверняка.

— Я бы хотел поговорить о Тамаре, — прямо сказал Даниил, понимая, что разговор так и дальше будет вилять из стороны в сторону.

— Да. Спрашивайте.

Какой была Тамара? Да конечно же, хорошей. Разве ж может отец плохо о дочери говорить, даже если она и делала что-то плохое? А что-то плохое было? Если только упрямый характер, но этим она, наверное, в мать пошла. Та ведь даже в самом конце не мирилась с судьбой, все говорила, что легчает ей.

А чем занималась Тамара на месторождении? Взрывала. Чем же еще взрывнику на месторождении заниматься? Выемка породы требует большого количества взрывчатки и еще столько же самообладания и ответственности. И Тамара как раз была из тех, кто в землю вгрызается, но разум оставляет холодным. Сам я, еще в старые добрые времена, любил в детали вглядываться. Искать. Ну а Тамара совсем другое выбрала. Грубую работу. Но… тонкую, вместе с тем. Странно, да?

Почему она выбрала эту профессию? Если бы я сам знал. Может быть, потому что в школе физика ей легко давалась, да и химия тоже. Не знаю. Ведь мы, взрослые, только прикидываемся, что хорошо знаем своих детей, но на деле… все иначе. У вас есть дети? Нет? Ладно, это ведь к делу не относится. В общем, выбор Тамары был осознанным. Она отучилась на материке, вернулась. Так получилось, что сменила несколько работ, ну а потом подвернулось место на Апрельском. Хорошие заработки, социальный пакет.

Что Тамара рассказывала о своей работе? О жизни? Да немного. Мы с ней не так уж часто виделись в последние годы, ведь она жила в Магадане, а в город если и приезжала, то на день-другой. После смерти матери она… ну, закрылась в себе. С мужем развелась еще в 2000-м, с тех пор жила одна. Хотя, мне кажется, большую часть времени она проводила именно на работе.

И ни о каких проблемах на работе речи не шло?

— Странно, но вы все вопросы задаете в точности, как ваш коллега…

— Какой коллега? — удивленно вскинув брови, спросил Даниил.

— Да тот, что в конце мая ко мне приходил, — ответил Тищенко и отхлебнул чаю. — Не помню его фамилию.

— А как он выглядел?

— Мой ровесник, ну, может, чуть помоложе. Лицо такое, с глубокими морщинами.