— Народ должен знать правду, — ответил Тынэвири, пожав плечами. — А кому о ней рассказывать, как не мне?

— Знаете, почему Листьева убили? — ответил вопросом на вопрос Даниил. — Потому что свою линию гнул. Потому что в «этой стране» все зависит только от нас самих и от того, что мы делаем и как мы это делаем. Прогибаемся ли или идем дальше, несмотря на запреты, несмотря на опасность.

Тынэвири снова пожал плечами. Скрестил руки на груди.

— Ну а вы, уважаемый, просто подстраиваетесь под ситуацию, — закончил Даниил.

Повисла недолгая пауза.

— Гурин статьи заказывал?

Журналист помедлил с ответом. Взял со стола черную шариковую ручку, покрутил ее пальцами.

— Думайте что хотите, но расследование я проводил по собственному желанию.

Даниил кивнул.

— Ладно. Будем считать, что так оно и было. И последний вопрос: у этой самой Тищенко есть родственники в городе? Раз уж вы собирались писать об этом случае, то уж точно должны обладать такой информацией.

— Да, ее отец живет в городе, — неожиданно спокойно и без театральных вздохов ответил Тынэвири. — Сама она приезжала на вахту из Магадана, насколько я помню.

— Как зовут отца?

— Дмитрий Тищенко.

Даниил снова достал блокнот и сделал пометку. Он нутром чувствовал, что больше от журналиста уже ничего не добьется, потому встал со стула и, поблагодарив за уделенное время, направился к двери.

— Ну а вы сами, — окликнул его Тынэвири, — готовы будете пойти дальше, если под угрозой окажется ваша жизнь или жизнь ваших близких? На словах мы все молодцы, а вот на деле…

Даниил не стал слушать дальше и не думал отвечать. Захлопнул за собой дверь. Бегло взглянул на молоденькую девушку в очках. Быстро спустился по ступеням. Оказавшись на улице, он остановился, закурил. Ему нужно было разложить по полочкам все услышанное, превратить жидкие предположения в твердые мысли.

Темнолицый стоял у дороги, рядом со своим старым японским пикапом. Багажник был застелен какими-то грязными тряпками, и на этих тряпках лежал труп убитой собаки.

То был пес породы хаски. Роскошная шерсть была покрыта слоем грязи, а в глазах, ярких от природы, застыл ужас вперемешку с агрессией.

— Люди сами виноваты в том, что происходит, — говорил Темнолицый. — Этого пса одна семейка держала у себя дома года два, а после, когда появился ребенок, решила избавиться от него. Привыкшее к дому животное оказалось в незнакомой среде и стало агрессивным — это естественно. Выстрел куда милосерднее, чем брошенная, как кость, возможность жить на улице.

Даниил стоял рядом с Темнолицым и все никак не мог понять, почему он спокоен и почему возникшее чувство злости, когда он только увидел знакомый пикап, куда-то мгновенно улетучилось.