Лорен смеялась и плакала, Дэн подошел к ней, и они увидели лицо сына. Оно было цвета редиса, а сверху над ним – копна черных волос. Его глаза были закрыты, но он причмокивал ртом, словно что-то искал. Лорен согнула мизинец, так, как это делают многие матери. Она поднесла палец ко рту ребенка, и он начал яростно сосать. Затем остановился, открыл глаза и поднял на нее взгляд.

Она улыбнулась Дэну, слезы текли по ее щекам.

– Наш ребенок. Ты можешь в это поверить?

Дэн прикоснулся к крошечной ручке, и пальцы в ответ растопырились. Он безудержно зарыдал, как могут плакать только мужчины.

– Привет, сынок.

Адам не мог перестать покачиваться. Это был единственный способ держать себя в руках.

Акушерка листала записи.

– Педиатры осмотрели его. Оценка по шкале Апгар – девять из десяти, несмотря на обстоятельства.

Адам не мог больше сдерживаться:

– А моя жена?

Акушерка нахмурилась.

– Она все еще там. Я была с ней, пока он не родился. – Она полезла в карман и выудила небольшой сложенный листок бумаги. – Она передала мне сообщение для вас.

Лорен и Дэн встали и подошли к Адаму.

– Я лучше прочитаю вслух, потому что у меня почерк так себе. Ее было трудно услышать, но я думаю, что записала все.

Ребенок всхлипнул и заплакал – сухое, настойчивое блеяние. – Лорен начала покачивать его, и он замолчал.

– “Этот ребенок принадлежит Лорен и Дэну. Я хочу, чтобы они забрали его немедленно. Я хочу, чтобы у него была хорошая жизнь. Я люблю своих дочерей. Я люблю своего мужа Адама. Мне очень жаль”.

Когда акушерка читала последние слова, ее голос дрогнул. Она сложила записку и протянула ее Адаму.

Он прижал ее к груди.

– А она?.. – Он не мог продолжать.

– Ей очень плохо, и врачи все еще борются за ее жизнь. Мистер Фентон говорит, что придет к вам, как только они закончат в операционной.