Книги

Странствующие маски. Итальянская комедия дель арте в русской культуре

22
18
20
22
24
26
28
30

Пренебрегая общественными условностями, Арликин высмеивает представителей аристократии и дворянства. Остроумные комментарии Арликина о его окружении, равно как и его речь, демонстрируют наблюдательность и ум. В отличие от своих хозяев, не способных понять, что Валер – достойный жених для их дочери Инфимены, Арликин с самого начала пьесы безошибочно определяет, кто есть кто, и оказывается способен отделить истинные человеческие достоинства от ложных.

К важным арлекинизированным атрибутам пьесы относится и знаменитая Арлекинова трость battoccio, символизирующая его сексуальность и одновременно служащая ему оружием. Фривольные шутки и жесты, связанные с тростью, были традиционны для представлений комедии дель арте и неотделимы от иконографии, связанной с маской Арлекина. Создается впечатление, что Сумароков сознательно вплетает этот элемент в шутливый диалог между Арликином и Финеттой, придавая последнему эротический оттенок. Арликин и Финетта смеются над Дюлижем, ставя под сомнение его интеллектуальные и мужские способности:

Арликин: Финетта, каков он тебе кажется?

Финетта: Таков, как тебе.

Арликин: Мне кажется, что какова трость его, таков короток у него разум.

Финетта: На что молодому человеку разум? Были б долгие манжеты да трость сажени в полторы

[Сумароков 1957: 320].

Взаимоотношения Арликина и Финетты зеркально отражают отношения влюбленных друг в друга слуг комедии дель арте. У Арликина случается приступ ревности, когда он слышит разговор Финетты с Критициондиусом, философские монологи которого на деле лишь маскируют его вожделение при виде прелестной служанки. Арликин бесстрашно атакует соперника и словесно, и физически. В следующей перепалке Арликин появляется на сцене в тот момент, когда Критициондиус пытается поцеловать Финетту, полагая, что уже произвел на нее сильное впечатление своими учеными разговорами:

Критициондиус: Эдакие твари рождаются для философов, а не для Арликинов.

Арликин: вынув и показывая ему шпагу свою. А эдакие вещи у нас у философов, которые, оставив философию, то же делают, что и мы простолюдины.

Критициондиус: Тронь только меня, так я на тебя сатир десять сделаю.

Арликин: Что хочешь делай, только лишь Финетты не занимай.

Критициондиус: еще поцеловать ее хочет. Прекрасная богиня!

Арликин: (бьет его). Вот тебе моя философия. Критициондиус: бежит вон. Философа бить! Арликин: Вот тебе философия

[Сумароков 1957: 319].

Эта сцена воспроизводит традиционное соперничество между остроумным простаком Арлекином и ученым глупцом Доктором, ухаживающими за одной и той же молодой особой. Избиение ученого глупца, надоевшего всем своими тирадами, также отражает влияние сценариев комедии дель арте [Duchar-tre 1966: 196].

Еще одним важным элементом, заимствованным Сумароковым из комедии дель арте, является шутливое пародирование слугами поэтических излияний и любовных признаний их господ – влюбленных (jnnamoratf) – в более прозаичной форме. Эта техника комедии дель арте широко использовалась такими драматургами, как Ж.-Б. Мольер, К. Гольдони и П. де Мариво[17]. Сумароков использует тот же прием в седьмой сцене, где Валер и Инфимена клянутся друг другу в верности, а затем в восьмой сцене Арликин выражает свое отношение к любви, убрав при этом все романтические краски. Арликин смотрит на мир с другой точки зрения и высказывает свой практический взгляд на отношения между полами. Создавая контраст с возвышенной риторикой Валера и Инфимены, слуга мудро полагает, что не стоит давать клятвы на будущее, поскольку оно никому не известно:

Сцена 7

Валер: Прости, мой свет, и памятуй что слово, что ты кроме меня ни за кого не выйдешь.

Инфимена: Пускай в ту минуту смерть меня пожрет, ежели я тебе изменю.

Сцена 8

Арликин: Прости меня, мой свет. Только как ты мне ни мила, однако я не клянусь, что никогда тебе не изменю: о настоящем клясться можно, а будущее нам неведомо; может быть, что я тебе и изменю. Вить ты не одна хороша на свете, а вить пословица-то эта лежит недаром, что, когда товар полюбится, тогда и ум отступится.