Бармас: Да что тебе в нем нравится?
Гидима: Все.
Бармас: Однако ж что ж бы то такое было?
Гидима: Все, все, я говорю. Волосы подвивает он хорошо, по-французски немножко знает, танцует, одевается по-щегольски, знает много французских песен; да полно еще, не был ли он и в Париже. Что тебе надобно? Вить нам зятя доставать не с небес.
Бармас: А как нас в вотчинной коллегии обвинят, так нам в те поры французские песни не помогут
Д. Уэлш отмечает, что русская драма XVIII века основана на адаптациях и переводах западных моделей, в ней зачастую используются географически отдаленные от России места действия и иностранные имена для действующих лиц [Welsh 1966: 14]. Вразрез со мнением ученого действие комедии «Чудовищи» разворачивается в России и тесно связано с русской культурой. Тем не менее имена большинства действующих лиц – иностранного происхождения. Список действующих лиц в начале комедии поражает своей эклектичностью: у молодых влюбленных французские имена, заимствованные из комедий Мольера, – Инфимена и Валер; у философа-педанта непроизносимое латинское имя Критициондиус; у служанки французское – Финетта, а у слуги итальянское – Арликин. Наконец, двум судьям даны русские фольклорные имена: Финист и Додон. Подобная «международная группа» действующих лиц иллюстрирует желание драматурга соединить русскую комедию с европейской, отдав при этом дань русскому фольклору и западным комедийным канонам [Берков 1977: 180–181].
Создав пародию на Тредиаковского в лице противного философа и теоретика искусства Критициондиуса, Сумароков следует литературной практике своего времени – использовать драматургию как арену для идеологической борьбы с соперниками. Подобная тенденция пришла в Россию из Европы и носила название «сатиры на лицо»:
В русской комедии подобный прием был столь распространенным, что получил собственное название, и комедии писались на индивидуума («на лицо» или «на личность»), а писатели старались «ввести подлинник» [Welsh 1966: 20][15].
Поразительное сходство между Критициондиусом и итальянской маской Доктора демонстрирует перенос элементов комедии дель арте на русскую сцену[16]. Начиная с середины XVI века Доктор / Dottore в комедии дель арте был известен как ученый глупец, всю жизнь изучающий что-то, но так ничему и не научившийся. Доктор был одновременно философом, астрономом, писателем, каббалистом, дипломатом и врачом. Он состоял в членах известных и неизвестных академий и постоянно использовал в разговоре латинские цитаты и выражения [Duchartre 1966: 196]. Тредиаковский был профессором Российской академии наук, с титулом «профессор латинского и русского красноречия» [Reyfman 1990: 28]. Сумароков высмеивает одержимость Тредиаковского русской грамматикой и его критические и теоретические труды о русском языке и литературе. В одной из сцен Критициондиус критикует трагедию Сумарокова «Хорев», написанную незадолго до «Чудовищей» и действительно подвергшуюся нападкам Тредиаковского:
Дюлиж: Апропо! Русскую-то трагедию видел ли ты? Критициондиус: Видел за грехи мои. И как ты, читая комедию плакал, так я, видя эту трагедию, смеялся.
Дюлиж: Так и на тебя это бывает, что ты смеешься, видя, что жалко.
Критициондиус: Да тут никакой жалости не было.
Дюлиж: Да разве Хорев то комедия, а не трагедия? Да полно, что может быть хорошо, что на русском языке писано!
Критициондиус: Это правда, однако немного получше можно бы было написать
В сценариях комедии дель арте Доктор нередко подвергался побоям со стороны слушателей, уставших от его философствований и раздражающего поведения. Нечто подобное произошло в реальной жизни и с Тредиаковским, который был избит одним из министров Анны Иоанновны, А. П. Волынским:
Конфликт произошел из-за шутовской свадьбы, организованной для развлечения императрицы Анны Иоанновны в начале 1740 года. Будучи ответственным за развлечение императрицы, Волынский призвал Тредиаковского и поручил ему написать поэму для этого события. Вследствие разногласий, Волынский приказал жестоко побить поэта и сам принял участие в наказании. Что именно спровоцировало гнев министра, не вполне понятно. Это могла быть поэма, якобы написанная Тредиаковским о нем, или общение Тредиаковского с князем Куракиным, врагом Волынского
В пьесе Арликин бьет Критициондиуса за то, что старый педант волочится за молоденькой служанкой Финеттой. Итальянский Доктор тоже постоянно пытается флиртовать с девушками, но в ответ получает лишь отказы и насмешки. В «Чудовищах» шестидесятилетний Критициондиус отвергнут Финеттой: она совершенно не интересуется иностранными языками, на которых говорит старик, или его страстью к написанию философских трактатов на разные темы. Критициондиус предстает перед зрителем как бездарный литературный критик, публикующий бесчисленные претенциозные труды, которые совершенно неинтересно читать. Рейфман убедительно иллюстрирует несоответствие между ценным вкладом Тредиаковского в развитие русской словесности и отсутствием справедливой оценки его трудов современниками:
Репутация неудавшегося писателя заслонила раннюю славу Тредиаковского, его безусловный успех у современников и его вклад в поэзию, стихосложение, литературную критику, языкознание и развитие русского литературного языка. Более того, современники Тредиаковского и его литературные последователи зачастую приписывали его достижения, такие как введение силллаботоники или развитие русского гекзаметра, Ломоносову. В результате Тредиаковский вошел в историю как парагон бездарности, бесплодный педант и автор бессмысленных стихов
Злонамеренная сатира Сумарокова значительно подорвала репутацию Тредиаковского, подтверждая тем самым мнение Уэлша о том, что русская театральная сатира XVIII века следовала европейской модели, в которой драматург считал себя судьей, имеющим право задавать общественные стандарты через осуждение других [Welsh 1966: 19].
Слуга Арликин обладает многими итальянскими чертами характера, да и поведением напоминает итальянских Арлекинов. Само имя Арликин несет в себе двойственность, поскольку звучит одновременно и как знаменитая итальянская маска (написанная через