— Легко. Вот, я же вижу, что они настраивали тебя друг против друга, когда ссорились! Ты был для них лишь инструментом!

— Такое случается в любой семье, даже в самой благополучной!

— Нет, не в любой. В моей такого не было. Как и у всех остальных хокенд’ивенов, как и у всех без исключения фордокс-приманцев, фоксиллинда и марсиан. Нет, Витс, твоя семья была не очень здоровой. А ну-ка, дай я у тебя в воспоминаниях покопаюсь…

Стив касается пальцами лба Витса. Тот замирает и зачем-то даже задерживает дыхание. К счастью, терраформу не требуется много времени, чтобы всё выяснить:

— Вот я и нашёл подслушанный однажды разговор. Ты ему значения не придал, а зря. Оказывается, отца твоего в своё время выгнали из театрального училища, и он хотел взять реванш твоими руками. А мать, увы, желала только того, чтобы на неё с уважением смотрели подруги, чьи дети — хотели они того или нет — заняли так называемое «высокое положение» в вашем несовершенном земном обществе.

— Чушь! Полный бред! Я тебе не верю, Стив! — возмущается Витс.

— Можешь не верить, но это так. Да, да, я всё прочитал.

— Хорошо, допустим, что ты не солгал…

— Когда это я тебе лгал, подкрадский ты сын?!

— Понятия не имею, я же не телепат! Так вот, если всё действительно так… меня это всё равно не оправдывает! В скольких семьях происходит всё то же самое, но не все же становятся мерзавцами из-за этого!

— Да, выбор сделал ты сам. Да, ты мог не становиться мерзавцем. Но мне трудно осуждать существо, которому так подло сломали судьбу ради собственных дурацких хотелок. Тебя не поддержали в один из важнейших моментов жизни. То, что ты, ещё неокрепший, задавленный родительским авторитетом, ступил на простой и привлекательный путь зла, меня не очень-то и удивляет.

— «Задавленный авторитетом»?! Да что ты несёшь, Стив?! Меня даже не били ни разу, а моим сверстникам то и дело доставалось ремнём по заднице!

— Мерзотные у вас методы воспитания. Дикарьё! И вот что я тебе скажу: насилие бывает не только физическим, но и моральным. И да — когда давят на жалость, это одна из самых коварных и страшных форм насилия!

Стив вдруг резко повышает голос:

— Не на жалость ли ты давил, когда заставил меня обнять тебя тогда на Цеффане??? Не показным ли отчаянием ты добился того, что я подставил спину под шприц с ядом???

При этих гневных словах Витс съёживается и закрывает лицо руками.

— Я п-подлец… я всё-т-таки п-подлец! — всхлипывает он.

— Ничуть не больший, чем твои родители! Да, я уже не смягчаю выражения! Будь моя воля, я бы наказал их за то, как они сломали тебя, давя на жалость!

— Но нельзя же во всём обвинять только их! — оторвав руки от заплаканного лица, вскрикивает Витс.

— Правильно, нельзя! Ты тоже виноват! Но ты можешь это исправить. Работай над собой, стань лучше не на словах, а на деле!