Я снова отхлебнул кофе, чтобы скрыть ироническую улыбку. Мне ли было не знать, как работают земные Переходы!

— И про «хатан» не забудьте.

— Предоплата — половина стоимости! — выпалил торговый представитель. — Нет, две трети… это будет составлять…

Я поднес к уху причудливую, с деревянными панелями трубку — плод творчества местной инженерии, — выбрал один из многочисленных номеров…

— Алло, Данилыч? Не спишь, как я понимаю? Ты все еще собираешься на покой? А я тут кое-какое средство передвижения присмотрел, и мне хороший водитель нужен будет где-то через…

Я вопрошающе взглянул на торгового представителя.

— Полтора месяца, — быстро произнес тот, видимо уже все точно посчитав в уме.

— Через полтора месяца, — сказал я в трубку. — Что? Не знаешь? На покой все-таки? Ну смотри, время изменить решение у тебя еще есть.

Я отключил соединение и бросил взгляд на раскрытую сумку. Торговый представитель пил кофе, смотря в сторону, делая вид, что не обращает никакого внимания на деньги. Этих денег хватало на покупку «Скании» и на безбедное существование какое-то время, но на поместье я уже не тянул, что было прискорбно, но не смертельно.

В сумке были доли нескольких человек: моя, Данилыча, Люськи… Санек не стал класть свою долю в общий котел, сказав, что разберется, как ему потратить личные деньги, после чего уехал выбирать квартиру в центре столицы Нового Света. Данилыч же, наоборот: заявил о «добровольном взносе в фонд развития молодежи» и отдал практически всю сумму своего вознаграждения, оставив себе только на дорогу до Геи и на подарки родным.

Имару через Чаушева сделали предложение поступить на службу в элитный отряд спецвойск Нового Света, но он отказался. Пионец решил отойти от военных дел, открыв собственное кафе, о чем, оказывается, давно мечтал.

А Ками… Ками пропала, оставив в своем номере только конверт с надписью: «Алексею на память». Внутри конверта я обнаружил что-то вроде брелока или кулона на цепочке, выполненного из какого-то серебристого металла. Небольшой цветок, он напоминал по виду то ли розу, то ли распустившийся бутон сакуры…

Чаушев по моей просьбе попытался выяснить по своим каналам что-то о девушке, но все, что было известно о ней, — это то, что она села пассажиром на один из транспортов, который ушел через Переход в один из слаборазвитых миров, и там след терялся: ни Ками, ни транспорта.

Деликатное покашливание отвлекло меня от грустных мыслей. Торговый представитель ясным, чистым взглядом преданной собаки давал мне понять, что готов к денежной кормежке.

— Полтора месяца? — переспросил я его.

— Полтора, — слегка поклонился он.

— Шут с вами, — грубо сказал я, — как-нибудь перебьюсь это время. Может, все-таки к морю съезжу… давайте подписывать документы, что ли.

Торговец с готовностью вскочил, даже было попытался услужливо подхватить мою сумку, но шипение Мани его остановило.

— Конечно-конечно, нужно только пройти в наш офис, где все подпишем и аванс посчитаем, господин Мызин… Господин Мызин?

Я, не отвечая ему, продолжал сидеть на месте, пристально глядя на вошедшего в кафе человека. Этот человек вежливо поздоровался с молодящейся бабулей, сунул какое-то лакомство ее истеричной собачонке и сел за столик напротив меня. Официант тут же, не дожидаясь заказа, принес новому посетителю кофе и газету, очевидно хорошо зная его вкусы. Человек отхлебнул кофе, раскрыл газету и подмигнул мне, словно старому знакомому.