– Нет, – ответил он спокойно, вознаграждая себя понюшкой табака. – Уходите, прежде чем я прокричу на весь зал, что вы презренная охотница за богатством.

Мисс Тэлбот нахмурилась.

– Должна сказать, – заявила она с жаром, – будь в вас хоть капля доброты, вы бы приложили чуточку больше усилий, чтобы мне помочь. Право, вам это ничего не стоит – объяснить про «Олмакс», просто сказать, кто есть кто и тому подобное. Думаю, милорд, вы не слишком отзывчивы.

Пока Китти произносила эту тираду, брови Рэдклиффа ползли вверх, а когда она умолкла, он с решительным щелчком захлопнул табакерку.

– Боже мой, вы правы, – сказал он, и в глазах его сверкнуло нечто похожее на одержимость. – Как нерадиво с моей стороны! Отныне посвящаю себя достижению ваших целей, мисс Тэлбот.

– Правда? – спросила она, немного встревоженная этой сменой настроя.

– О, я стану вернейшим вашим слугой, – заверил он.

Китти встревожилась не напрасно, поскольку очень быстро стало очевидно, что предложение Рэдклиффа было внушено чрезвычайно злонамеренным духом озорства. На остаток вечера он приклеился к ней, как раздражающая тень, шепча на ухо «полезные» замечания по поводу каждого джентльмена, с которым она перемолвилась словом или обменялась взглядом.

– Слева от себя вы увидите мистера Торнбери, – бормотал он сейчас sotto voce[16]. – Четыре тысячи в год, в целом неплохо, но безумен, знаете ли, это у них семейное. Он застрелит вас в первую же неделю, приняв за лисицу или еще кого-нибудь. Вон тот джентльмен, с другой стороны, не безумец, что говорит в его пользу. Но весь изрешечен оспой, как я слышал. Что для вас перевесит?

Она пыталась не обращать внимания, но он жужжал, как исключительно громкая и надоедливая муха, и отвлекал настолько успешно, что Китти невольно прислушивалась вопреки всем своим стараниям. Время от времени вдохновение его оставляло, и, не сумев вспомнить пикантные подробности относительно очередного проходящего мимо молодого мужчины, он шептал просто «богат» или «беден».

– Вы не могли бы прекратить?! – прошипела она, когда стало очевидно, что используемая ею тактика – не обращать внимания – безуспешна.

– Я всего лишь пытаюсь помочь, дорогая мисс Тэлбот, – ответил он с напускным раскаянием. – Проявляю отзывчивость, а это означает, что я не могу позволить вам вступить в беседу с недостойным кандидатом, оставив вас без честного предупреждения.

– Кто-нибудь вас услышит, – угрожающе прошептала она.

– Так и быть, им тоже не помешает предупреждение, – промолвил он великодушно.

Она огляделась в поисках спасителя и улыбнулась приближающемуся джентльмену. Но улыбка скорее отпугнула его, чем привлекла, поскольку он свернул в сторону.

После того как тот же маневр повторили еще несколько мужчин, она с ужасом осознала:

– Теперь все считают, что вы за мной ухаживаете! Боже правый!

К счастью, это открытие потрясло и Рэдклиффа – он растерял все свое озорство, и Китти воспользовалась моментом, чтобы скрыться в толпе. Он уже однажды погубил плоды ее усилий, неужели он превратится для нее в вечное проклятие? Китти незаметно для себя оказалась у стола с угощением, постояла там немного, притворяясь, что восхищается пиром, но в действительности высматривая нового партнера для танца. Заметила лорда Ардена, с его масленой ухмылкой, скользящего по направлению к ней, и поспешно отвернулась. Пересеклась взглядами с привлекательной вдовой – на ее пышном бюсте сияло море драгоценностей, – и, поскольку леди радушно улыбнулась, Китти заставила себя приблизиться к ней, пусть и неохотно.

За время пребывания в Лондоне Китти научилась не доверять подобным леди. Насколько она успела понять, переговоры по поводу заключения (или расторжения) брачных союзов всегда осуществлялись этими целеустремленными дамами от имени их подопечных. Они не вели открытых сражений, действовали неприметно – организовывали знакомства, манипулировали, без колебаний устраняли соперников, – однако тщательно планировали каждую военную кампанию с беспощадностью истых головорезов.

– Мэм, – вежливо произнесла Китти, присев в реверансе, но не зная, как обратиться к собеседнице.