«Прошу, Создатель, помоги мне с Добравой, смягчи сердце отца, сделай его сговорчивее».

Стоя на коленях перед сияющим солом, княжич понял, что плакал. Он вытер глаза, в недоумении уставился на мокрую от слёз руку и, опомнившись, осенил себя священным знамением, коснулся лба, губ и груди.

Храм был немноголюдным в этот час. Послушники бесшумно передвигались по залу, прибираясь в преддверии рассветной службы. Никто не смотрел на княжича, никто не мог заметить его слабости.

В молитве Вячко надеялся найти просветление, но, выйдя из храма, чувствовал всё ту же тяжесть на сердце.

– Так грешил ночью, что с утра поклоны бьёшь? – услышал он голос.

Слева, облокотившись спиной о стену храма, стоял Стрела и устало улыбался, щурил покрасневшие от недосыпа глаза.

– Поймали лесную ведьму? – не дождавшись ответа, спросил Стрела.

– Поймали.

– Я чуть не пристрелил её ночью, когда увидел со стены, как она побежала к реке. Если бы не твой брат, лишились бы мы лесной ведьмы.

– А он как там оказался?

Стрела пожал плечами с беззаботным видом.

– Осматривал стену? Проверял, как мы стоим на посту?

Вдвоём они пошли к гриднице, где жили дружинники. Не все они имели собственный двор в столице, многие пришли издалека в поисках славы и богатства, но не всем одинаково улыбалась удача. Стреле денег никогда не хватало: почти всё полученное золото он отправлял своей семье.

Он на зависть сладко зевнул, изо рта пошли облака пара. Даже утренний мороз не смог прогнать сонливость.

– Я тут подумал, – протянул Стрела, – неужто эти лунные, етить их, дети такие безмозглые?

Вячко покосился на него, ожидая, что он скажет дальше.

– Скоро начнутся сильные морозы. Какой дурак на войну зимой пойдёт?

– Лойтурцы, – подсказал княжич.

– Это когда было, они теперь учёные, не захотят больше морозить свои холёные задницы, – отмахнулся Стрела. – Я про то-о-о, – он вновь широко зевнул, – что в степях знают наши земли, здесь часто бывают их послы и торговцы. Как они на своих конях по сугробам попрутся? У них-то в степях, пожалуй, и вовсе снега не бывает.

Наконец они дошли до гридницы и распрощались. Обратно Вячко шёл, погрузившись в раздумья.