Собравшись с силами я поднялась, поправила юбку, глядя в пол, пробубнила, что в помощи не нуждаюсь, поняла, что либо он уже меня узнал, либо не узнает вовсе и не удержавшись посмотрела на него.

Он узнал. Любитель некрофилии оказался подростком, лет на десять младше меня. Тот самый, отирающийся на вокзале около булочницы-лоточницы. Одетый в кожуху с чужого плеча, но в щегольски начищенные сапоги. Спутанные, беспорядочно откромсанные светло-рыжие волосы, бледный, с яркими пятнами веснушек по всему лицу. Он был отталкивающе, вызывающе некрасивым. Но хуже всего были глаза. Блекло-голубые, очень светлые. Меня всегда пугали люди с голубыми глазами, но в этих просто плескалось равнодушное безумие. Это глаза убийцы. Не человека, которому пришлось отнять чужую жизнь, а того, кто мучает ради наслаждения. Никогда такого не видела, но мне стало очень страшно. Я безумно испугалась этого почти ребёнка, и он это увидел.

— Ба! Знакомые всё лица. — Рыжий обнажил жёлтые зубы, улыбаясь. — Деньги быстро сюда. Я тут не шутки шучу. Иначе возьму сам. Сколько захочу. А ты стой! Больше не убежишь!

Откашлявшись, я произнесла как можно громче.

— Я прошу Вас оставить меня в покое. В противном случае, я буду вынуждена звать на помощь!

— Да? Думаешь понадобится? Ну позови. И кого краля здесь собралась звать в подмогу? — Так же громко ответил он мне. А потом ещё громче. — Чап, Тер! Подсобите? Краля думает, что меня одного ей мало будет. — На его зов подошли ещё двое парней, старше его. — Порезвимся?

С этими словами он достал из кармана небольшой нож. Я не сомневалась, что он использует его по назначению.

— На помощь! Пожалуйста помогите! — Заорала я во всё горло.

Краем глаза заметила, как дёрнулся детина за прилавком с картофелем, но остался стоять на месте. Обвела взглядом толпу и увидела лишь несколько сочувственных взглядов, другие же и вовсе отводили взгляд. Лишь бандит-недоросток мерзко ухмылялся, смотря на меня.

Мне здесь никто не поможет. Каждый из этих людей бережёт свою жизнь и жизнь своей семьи. Никто не станет рисковать ради пришлой.

Времени переживать не было катастрофически. Опять придётся спасать себя самой. Конечно, на всех красавчиков-графов в роли спасителей не хватает. Поэтому невинным девам — герои-офицеры, а девам старым, — собственные силы.

Покрепче сжав корзинку в руке я соткала три иллюзорных огненных шара. От настоящих не отличишь, старалась я на пределе своих возможностей. Шары материализовались прямо у лиц каждого бандита.

— Я ухожу отсюда. Вы стоите и не шевелитесь. Как только я уйду я отзову огонь. Только движение, и шар отреагирует перебросившись на объект.

Произносила я это уже пятясь. Смотря в глаза рыжему, в глазах у которого бесилась паника.

— Магичка! — Потом тише. — Пусть уходит. Пропустите.

Я пятилась ещё несколько шагов, потом развернувшись заторопилась на выход, периодически оглядываясь через плечо, а после припустила бежать со всех ног, вплоть до стоянки кебов.

Задышала я кажется, только когда экипаж тронулся.

Даже в мастерской, когда рынок с его происшествиями уже был далеко, случившееся не отпускало меня. Мистер Куперс гулял на ярмарке, поэтому в мастерской я была одна. Я очень старалась работать, но все инструменты буквально валились у меня из рук. Я думала о том, что меня могло бы ждать, не выберись я сегодня с рынка, или тогда со склада. А ещё засела навязчивая мысль, — удалось ли мне сегодня сбежать? Не следили ли за мной? Даже сейчас, в мастерской я совсем одна. А если эти мерзавцы узнают, где я живу? Не подвергаю ли я опасности Лифиссу, мистера Куперса и других?

Теперь даже преимущество в виде магии для меня потеряно, если рыжий урод приведёт сильного мага, мне не выстоять.

Так страшно. Страшно при воспоминании о безумных голубых глазах садиста, от того, какую боль мне могут причинить эти люди. Но больше всего я боюсь за племянницу.