Дыхание перехватило, как только она открыла дверь. Оба оцепенели. Ладно, девушка – не ожидала меня видеть, но я? Почему оцепенел вдруг я?

За прошедшие три недели в голове возник миллион мыслей, были подобраны тысячи слов, но, как только мы встретились лицом к лицу, всё пошло к черту.

И даже я признал, что тон, которым был задан первый вопрос, звучит слишком грубо:

– С каких пор ты стала Алиной?

От того, как она трепыхнулась, у меня внутри всё перевернулось.

Эти глаза, которые часто приходили ко мне во снах, неужели они напротив спустя столько лет? Сколько кошмаров с их участием посетило меня? Сколько?! Я потерял счет! Что в моем воспаленном подсознании, что наяву – они смотрели так непостижимо, что мне хотелось самоуничтожиться. Моя душа не знает покоя с тех пор, как я ее…покалечил.

Бл*дь, я долбаный психопат! Но я не могу уйти!

Маскируя собственную растерянность сжатой в негодовании челюстью, хмуро вваливаюсь в квартиру и двигаюсь внутрь. П*здец – выгляжу, наверное, как дикарь-завоеватель. Бесцеремонно шествую в кухню, поскольку это ближайшее помещение, куда ведет коридор. Включаю свет и цепким взглядом подмечаю каждую деталь. Всё чисто и аккуратно, ни одного лишнего предмета на столешницах. Будто вся утварь бережно скрыта за многочисленными дверцами. Только электрический чайник.

Прохожу и опускаюсь на мягкий стул у окна, устроив локти на небольшого диаметра круглом столике.

И что дальше? Молодец, Зотов! Так держать – ни одного здравого предложения.

Только эмоции. Сука. В клочья. Наизнанку.

– Что тебе нужно?

Ох*еть! Я не знаю, куда себя деть от мандража, а у неё такой вид, будто у нас светская беседа! И ведь даже голос не дрогнул. Интересно, у всех такая реакция на собственных насильников спустя четыре года?

– Сядь.