– Давай ещё раз от кромки, – навожу камеру, – бодрее покачивай бедрами…

Аля делает ко мне неспешные соблазнительные шаги, придерживая широкополую шляпку. Улыбается. Жаль, за этими солнечным очками не вижу её глаз.

Это была моя небольшая победа в стремлении её раскрепостить. Раздельный купальник, умопомрачительно красиво на ней смотрящийся. И в качестве компромисса – накидка, развивающаяся при каждом движении.

Она шла, а я будто вспоминал события последних семи-восьми лет. Потери, боль, страхи, ошибки, раскаяние. И абсолютное счастье, которое за всем этим последовало.

К сожалению, процесс восстановления документов занял несколько месяцев, свадьбу получилось сыграть только в январе, и всё это время мы жили на расстоянии, мечтая о том дне, когда я увезу их с Мией к себе. Зато за этот период я сумел многое сделать. Подыскал более подходящий район, обменял свою кровно заработанную однушку-студию на небольшую двухкомнатную квартирку с доплатой. Отец настоял с помощью, но я отказался, за что отправился в вербальный черный список. И в конце сдался, приняв деньги, которыми покрыл часть долгов. Прорвемся. Теперь у нас детский сад, в который я с трудом, но устроил Мию, школа, куда дочь вписана в очередь на следующий учебный год, и налаженная инфраструктура в радиусе. Я хотел, чтобы Але было комфортно, потому что понимал – она ради меня отказывается от своей привычной жизни, расстается с друзьями и перебарывает страх неизвестности.

– Встань в профиль и попозируй мне, словно мы одни, забудь об остальных! – кричу ей.

Отдыхающих достаточно. Карибы зимой привлекают многих.

Сглатываю выработавшиеся при взгляде на эти ноги слюни и продолжаю снимать. Хочу, чтобы она увидела себя моими глазами. Какая красивая, сексуальная, желанная… Чтобы выкинула из головы всякие комплексы, навязанные отцом.

Он, естественно, на связь не выходил и на свадьбу не пришел. Зато пришли все остальные – её друзья, мама, брат и сестра с семьями, какие-то ещё родственники, с которыми пришлось знакомиться уже в процессе. Мия была так восхищена своей новообретенной красавицей-бабушкой, что не отходила от неё. Надо сказать, это было взаимно. И я в какой-то миг заметил увлажнившийся взгляд Али во время торжества, когда она наблюдала, как мать стискивает нашу дочь в объятиях.

Душа рвалась вон из тела. Стремилась окутать эту девушку, сидящую рядом, в кокон заботы и нежности. И додать ей всё то, чего не дали с детства… Ком встал в горле при воспоминании о рыданиях после встречи с прошлым. И одновременно я гордился тем, насколько она сильная. Необычная. И моя.

И поэтому простил её друзьям, точнее, именно Лене эти дурацкие песни про свою профессию. А ведь ей подпевал почти весь зал, и Аля задорно смеялась:

– Я люблю тебя, Дима, что мне так необходимо! Ты возьми меня в полёт, мой единственный пилот!..7

Ну, потом, конечно, её ставили на репит, вынуждая меня кривиться в отвращении. Эти подколы сопровождали ещё с юности, и часто в общих компаниях я слушал текст хита конца прошлого века. Удачно совпало. И Дима. И Пилот.

Ничего, я готов был терпеть. Главное, что смог уговорить любимую на этот праздник. Она ведь хотела просто расписаться. Но я уперся, потому что Аля заслуживала настоящую свадьбу. И как-то всё смешалось в кучу, когда традиции двух народов переплелись. Нас потом встречали не караваем, а медом и лавашем, перекинутым через плечо. Что изумило не только меня, но и саму Алю. Оказалось, моя сердобольная матушка очень хотела сделать приятное новоиспеченным родственникам. И переживала, что отца невесты не будет.

Нам пришлось сочинить новую историю о том, что он ещё тогда, годы назад был против этой связи, из-за него мы расстались, и вот теперь обрели друг друга вновь. Друзья жены, думающие, что её семья действительно скончалась в какой-то страшной аварии, были ошарашены. Сгладить острые углы оказалось очень и очень непросто. Но мы постарались. Потому что я обещал, что никто не узнает. Даже своему брату она сказала, что при похищении тогда не было изнасилования. Всё произошло обоюдно. Меня передернуло. Вообще, к нему я до сих пор привыкал тяжело. Умом понимал, что он не виноват в смерти Сони, но нутро ныло в его присутствии. Может, когда-нибудь я окончательно смирюсь.

– Ну, хватит! Я устала дефилировать! – Аля оказывается на расстоянии метра и скидывает на соседний шезлонг очки и шляпу, вставая в тени широких зонтов.

Я откладываю телефон, решая показать получившееся видео потом, а сам сцапываю её за ягодицы и притягиваю к себе вплотную, впечатываюсь поцелуем в маленький пупок на уровне своего лица, а потом кусаю кожу, будто стремясь отхватить кусок побольше. Ну какая же…сладкая. Карамельная. Прохожусь языком вдоль косых мышц, словно нацелившись протаранить верхний слой и добраться до сочной сливочной мякоти…