Я не знаю, что будет дальше, когда я осмыслю эти события.
Но чувствую, как бездна внутри затягивается, словно восстанавливается поврежденная ткань… Регенерация.
И я выныриваю из многолетнего омута…
На следующий день родители Димы забирают Мию на море с самого утра. Мы же, наметив план действий, отправляемся по надлежащим инстанциям, чтобы восстановить моё имя. Буквально сразу я понимаю, что это будет нелегкий и долгий процесс…
Дима по ходу дел звонит друзьям, знакомым, что-то горячо объясняет, говорит про сроки, договаривается о помощи. Я задумчиво наблюдаю за ним и чувствую такое спокойствие, будто съела самогó действующего Далай-ламу. И вот это его постоянно звучащее «Всё решу» льется бальзамом на душу…
Во второй половине дня занимаемся закупками на завтрашние поминки. Антонина Ивановна, конечно, сказала, что ничего особенного не будет, но мне очень захотелось испечь что-нибудь. И нарезать салаты. И замариновать мясо. И ещё кучу всего. Пусть это не так уж принято, но я страстно желала превратить вечер скорби в нечто уютное. Соня этого заслуживала.
Я стояла рядом с Димой, не выпуская его руки, и рассматривала плиту с изображением девятнадцатилетней девчонки. Светлая печальная улыбка не сходила с лица. И, действительно, всё потом прошло не как поминки, а как праздник воспоминаний. Плакали, смеялись, пересказывали всякие случаи с её участием. Мне нравились их родственники. Своеобразные, но живые. Хоть Дима и воротил от них нос часто, но это же семья!
С братом я встретилась на следующий день. Говорили мы долго. Но мой рассказ был коротким – что можно поведать об однообразной жизни в провинциальном городке? Всё сводилось к воспитанию дочери. А вот его я засыпала вопросами. Меня очень интересовало, где Лима и как поживает Диана.
Оказывается, ничего особого за эти годы в том доме не изменилось. У отца тот же бизнес, мама всё так же устраивает обеды и ужины, является безупречной женой. Наверное, это уже никак не изменится, она вжилась в свою роль и отпустила настоящие мечты и желания. Ей нравится. Сам Размик решил не рубить с плеча и постарался построить с женой крепкие отношения. Хотя изначально думал разводиться… Пришел в себя и понял, что не убежит от внутренних демонов. Постарался исправиться. Я не ощущала в его голосе любви к этой девушке, но было уважение и что-то тонкое, неуловимое. Может, после Сони ему всё теперь будет казаться не таким ярким? Может, любил он именно её?..
Диана была счастлива в браке, сейчас находилась в поездке с мужем и сыном. Размик обещал, что организует нам встречу. Лима всё так же работала у нас, и он часто заставал её плачущей над моими фото. Эта женщина убивалась по мне искренне. Внутри ныл нетерпеливый комок – так хотелось обнять её и прижаться щекой к добротной груди. Сказать, что ремесло, которому она меня научила, прокормило и позволило не печалиться о завтрашнем дне.
Следующим утром Дима должен был улететь обратно в Москву. Мы проводили его, а сама я решила остаться ещё на пару дней. Бродила по улицам своей юности, шагала вдоль здания университета, плыла мимо кафешек и ресторанов, половина из которых всё еще оставались неизменными. Думала о случившемся, привычно расставляла по полочкам и постепенно…отпускала боль в небытие.
Просто смирилась. Есть солнце, оно мне не принадлежит. Но очень многое дало. Есть родители. И у них та же роль в моей жизни. Не всем везет быть любимчиками. Зато это компенсировалось другими вещами – достатком, например. Но теперь я была свободна беспрекословно. Больше не заботил статус «шлюхи», принесшей в подоле. Я ведь так выглядела в глазах отца. Родить вне брака, да ещё и от человека другой национальности, который был моим насильником, – это для него двойной повод вычеркнуть меня из жизни.
Ну и пусть.
Это был мой путь к счастью. И я его, черт возьми, заслужила!
– Дим, – звоню ему, шагая возле местного Кремля, – забери меня. Забери нас. Я согласна.
Я даже не поздоровалась, настолько спешила оповестить его, что приняла решение. Эмоции меня разрывали в клочья. Я улыбалась прохожим, словно сбежавшая из психушки умалишенная на своей волне.
– Ты уверена? – потрясенно.
– Да. Будет сложно. Будут трудности. Но будут и светлые дни. Давай попробуем.
Его счастливый смех отозвался приятной будоражащей дрожью.