Мама Игната соглашается с моей, кивает и улыбается теперь широко, открыто.

— Да я же шучу, Ирин. Тем более когда два папы, — она, подходя, щипает меня за руку, — как тут не быть заласканной и изнеженной?

Эти две женщины заливаются хохотом, а я закатываю глаза и отправляюсь в соседнюю комнату, чтобы посмотреть, чем там занимается дочь. Мама и свекровь давно издеваются надо мной, что не смогла выбрать одного мужика. Но я уже привыкла и отношусь к этому с юмором. Даже с гордостью — двоих отхватила и оба мои. К тому же, мы довольно быстро притерлись к быту втроем, хотя изначально я думала, что они убьют друг друга не позже, чем через неделю.

Нам было тяжело больше всего в те моменты, когда еще ни моя мама, ни Настасья Павловна не признавали и не понимали нашего общего с парнями желания быть вместе. Свекровь вообще яростно бунтовала, узнав, что ребенок, которого я носила, — от Игната. Она не понимала, как мы будем растить дочь втроем, хотя сейчас сама может убедиться, сколько счастья испытывает маленькая Милана от внимания отцов.

Мама приняла это решение более спокойно, но до последнего не теряла надежду, что я определюсь с выбором. С семьей Тимура мы не поддерживаем никаких отношений, поэтому, к счастью, их мнение для нас недоступно.

Через два года Милане предстоит пойти в школу здесь, в новой стране для меня. И в такой родной для нее, потому что она здесь родилась. Я до сих пор считаю, что предложение Тимура переехать жить куда-нибудь в другое место, очень нам помогло. Тут, на чужбине, достаточно легко относятся к нашей непростой семье. Ни полиандрия, ни полиамория даже здесь официально не узаконены, но моя дочь может с радостью рассказывать в саду, что у нее два папы, и никто при этом не посмотрит на нее косо.

Я очень-очень скучаю по родному дому, но я бы не выдержала, если бы моего ребенка ущемляли. Тем более что на подходе еще один малыш. Тимур подкрадывается сзади и нежно обнимает округлившийся живот.

— Я не слышала, как ты подошел, — шепчу, замерев в центре столовой с тарелками в руках.

— Угм, — бормочет он, мурлычет, заправляя прядь за ухо и целуя в макушку. — Как там сыночек? Пинается?

Я закусываю губу, так хочу, чтобы он прижался крепче. А желательно — оба.

— Пока нет, — поворачиваю голову, подставляю губы, а Тим дразнится, не целует.

Я отхожу тогда и продолжаю раскладывать тарелки на столе. Юсупов, подобравшись бесшумно во второй раз, шлепает меня по заднице. Я сдерживаю вскрик. Хоть и старшее поколение приняло наш союз лояльно, шокировать их не хочется. А то еще попросят перенести им обратный рейс через океан на сегодня, а не через неделю.

Тимур прижимается губами к моим, страстно целует, но я быстро отстраняюсь и стреляю глазами на дочь. Указываю ему, что Милана уже едва ли не взбирается по занавескам.

Мартышка маленькая. Папа уже бежит спасать ее от возможного удара о пол. Неугомонная! Когда Тимур узнал, что ребенок не от него, он, естественно, был очень расстроен первое время. Но сумел справиться с разочарованием, а чтобы все было честно, Игнат предложил следующего малыша планировать и зачинать именно с Тимом. Однако у будущего ребенка, как и у Миланы, отцов будет двое.

Таким образом скоро на свет появится крошечный Марк. Я уже мечтаю взять его на руки. Соскучилась по младенческому запаху, по малюсеньким ручкам и ножкам.

— Где жена? Почему не встречает? — заходит в дом Игнат с кучей пакетов из магазина и несется на кухню.

Я бросаю дела в столовой, доверяю все мамуле и любимой свекрови. Бегу к Аскарову, потирая ладони.

— Ты купил мне мороженое? Купил? 

Он выуживает ведерко желанной сладости из пакета и прячет за спиной.

— А мужа поцеловать?