– Трато отсюда поехал в свой замок! – Олег махнул рукой вдаль, где на горизонте угадывались скалистые горы.

Дальше события стали развиваться стремительно. Один из вагонов состава откинул в сторону крышу, и из бронепоезда, как чертик из табакерки, вынырнул дирижабль. Он на ходу раздувался, поднимая в воздух небольшую гондолу со спаренной малокалиберной пушкой. Вслед за ним, как на ветру горсть семечек с ладони, взлетели крылатые воины. Пестрая в ночном свете стая летающих стрелков вышла на оборону своего гнезда – бронесостава. Олег обернулся к Лано и прокричал:

– Пулемет к бою!

Лано оказался не очень хорошим стрелком, хоть и запомнил четкие инструкции. Но грохот пулемета произвел на крылатых сильное впечатление. Они сгруппировались вокруг дирижабля, надеясь на защиту его артиллерии. Ревели вращающиеся стволы, испуганно кричал мартыш. На дирижабле канониры оказались более опытные. Точный выстрел пробил левую плоскость самолета. И хотя пробоина практически не сказалась на летных качествах, Шергин решил больше не рисковать. Он набрал высоту, а потом послал машину вниз.

– По моей команде бросайте бомбу!

Аэроплан набирал скорость в затяжном пике. Олег молился, чтобы конструкция оказалась достаточно прочной. И еще надеялся, что зрение в ночном сумраке его не подведет. Он начал выходить из пике прямо над дирижаблем.

– Бросайте!

Лано, стараясь не опозориться, как с пулеметом, чиркнул запалом по поджигательной пластине и, практически не целясь, бросил подожженное ядро прямо на купол дирижабля, над которым самолет пролетел буквально на расстоянии вытянутой руки.

Шергин не видел взрыва, он только заметил, как осветились красным плоскости аэроплана. Небольшое ядро, взорвавшись, пробило оболочку и подожгло газ. Развернув самолет, Олег увидел, как падает вниз догорающий баллон с гондолой, как бьются, словно мотыльки на свечке, горящие крылатые стрелки.

Еще один разворот, и, когда летательный аппарат шел на бреющем над бронепоездом, Лано удалось длинной очередью из пулемета поджечь несколько площадок состава. Олег решил, что этого достаточно, и повернул в направлении следов, уводящих к замку Трато.

Но тут скорость стала падать, а вращение винтов – замедляться.

– Лано, уголь!

Батрид выругался, и через минуту мощность двигателя была восстановлена. А на горизонте уже вырастали скалистые горы. Оглянувшись, Олег увидел, что мартыш, который до этого ни разу не был уличен в полезной деятельности, помогает Лано, подавая к топке уголь из грузового отсека.

Полет на минимальной высоте, чтобы не потерять в темноте следы от колес, длился около часа. Когда на востоке стали пробиваться первые лучи раннего восхода и развиднелось, Олег поднялся выше.

Очень скоро удалось разглядеть облачко пыли, а чуть позже и два транспорта в этом облаке. Шергин, уже не скрываясь, прошел прямо над автомобилями. В первом экипаже находился Трато, легко узнаваемый даже с небес. Он лично управлял машиной с паровым двигателем. Рядом с ним сидел вооруженный человек. Его лицо было традиционно закрыто черным платком. Заднюю часть экипажа занимал багаж, завернутый в грубый холст. Во втором транспорте, большем по размеру, находились с десяток солдат, вооруженных стрелковым оружием. Они немедленно начали беспорядочную стрельбу. Однако Шергин решил не ввязываться в перестрелку, поднялся выше и полетел за врагами на их же скорости, чтобы не упустить из виду.

– Олег, они уйдут, нужно их уничтожить, – не мог успокоиться Батрид.

– Не спешите, у меня другой план!

Преследование продолжалось до тех пор, пока Трато с охраной не достиг отрогов двойной скалы. На одной из вершин чернел силуэт замка. К этому времени солнце сияло вовсю, освещая каждый камешек и каждую расселину. Шергин уже ориентировался на местности и понимал, куда дальше проследуют машины Граценбурга. Олег сбросил обороты до нуля и завис за одним из колец серпантина, уходящего вверх к подъемному мосту. Он ждал экипажи Трато. Пока они поднимались вверх, Шергин взял у Лано два ядра и приготовился к встрече. Как только показалась первая машина, Олег поджег фитили и бросил самолет вперед, практически сев на голову второго автомобиля, в котором ехала охрана. Ядра полетели в цель, и самолет, взвыв винтами, ринулся вверх, уходя вначале от выстрелов охранников, а потом и от осколков разлетающегося в двойном взрыве экипажа сопровождения.

Трато, понимая, что лишился защиты, выжимал из двигателя всю мощность и рвался вперед, к разводному мосту, до которого было еще несколько витков серпантина. Вжав голову в плечи, ожидая удара с воздуха, Граценбург несся к спасительному замку. Он не видел, что самолета уже рядом нет, что время от времени колеса машины зависают над пропастью. Вперед, вперед, к спасительным стенам замка. Вот за следующим поворотом показалась будочка разводящего и сам мост, который должны были опустить заранее в ожидании хозяина.

Мост был опущен, но часть его у самого входа в замок была разрушена. Искореженные камни еще дымились от недавнего взрыва. А посередине моста стоял самолет, попыхивая дымом из длинной трубы. В заднем отсеке сидела несуразная мохнатая фигура в защитном шлеме и оскорбительно показывала язык. У самолета спокойно стоял Шергин, положив руку на тяжелый многоствольный пулемет, который подрагивал, когда клапаны перепускали пар из приводной машины, и приветливо улыбался. А рядом – Лано Батрид. И совсем не улыбался.