Он открыл неприметную дверь, и все трое вошли в громадный зал, мало похожий на тот, в котором проходил бал. Никакой роскоши, золота и торжественных факелов. Король повернул рычаг у двери, и помещение засверкало иллюминацией.

– Вот, я люблю это место, только тут я чувствую себя спокойно. Это моя коллекция, люблю, видите ли, старину. – Зал был полон странных механизмов, конструкций и сооружений неясного назначения. – У каждого свои причуды, а я вот люблю изобретения, которые не смогли реализовать. У меня лучшая в Центруме коллекция вечных двигателей!

– А кто-то еще делает вечные двигатели? – удивился Лано, который от такого обилия экспонатов был в полном восторге. – Кстати, а о вашей коллекции в Лорее идет молва!

– Нет, я один, только своими силами и на свои сбережения содержу и пополняю коллекцию вечных двигателей, – сообщил король. – И что надо сказать, ведь некоторые до сих пор работают! Но я все-таки просвещенный монарх и считаю, что просто не нашел скрытого источника энергии. Я предлагаю сейчас посидеть в моем кабинете, обдумать, что же мы можем предпринять. Дело в том, что я не очень доверяю совещаниям в зале для балов. Там каждый норовит устроить презентацию собственных заслуг и попросить новую должность. Из своего кабинета я попробую связаться со службами, которые не очень афишируются, но всегда готовы помочь мне в выполнении деликатных операций.

– И они не смогли помочь вам сегодня при нападении на город? – не выдержал Батрид.

– Да плевать я хотел на проблемы попов! У нас вообще-то религиозное государство, и почему я, светский правитель, должен вмешиваться? Пусть кардинал почувствует в очередной раз, что я ему больше нужен, чем он мне.

– А что это? – перебил Шергин и показал пальцем на странное сооружение под потолком, напоминающее гигантский воздушный змей с сигарообразным фюзеляжем между квадратных крыльев. – Тоже неработающее изобретение?

– Вы же сказали, что вы с Земли? – Правитель остановился. – Это же творение вашего великого соотечественника, это летало Можайского! Гениальное неработающее сооружение. Но какой размах мысли!

– Самолет Можайского, – задумчиво поправил Олег.

– Ну, не все ли равно. Важно, что человек решился объединить птицу и паровой двигатель! Эх, жаль, у нас только такие моторы могут работать, как жаль…

– Но как вы такую громаду протащили через переход?

– И почему это не зарегистрировано в Депозитарии? – встрепенулся Лано. – Закон одинаков для всех!

– Говорить монарху, что закон одинаков для всех, поистине неблагодарное занятие, – засмеялся правитель. – А протащили по частям! У меня ведь есть целая служба поиска необычных вещей. Вот и организовали.

– А это макет или… – спросил Олег.

– Копий не держим. Настоящий самолет, оригинал. Это у вас на Земле макет остался. Паровик в порядке, при мне проверяли. Эта каракатица даже по полю пробежалась. Но, конечно, взлететь – никак. Но я знаю, что в вашем мире полеты – вещь обыденная.

– В вашем теперь тоже… – тихо сказал Олег, обдумывая какую-то идею. – Скажите, а можно вашего министра обороны вызвать к вам в кабинет? Срочно.

– Я не знаю, чем он может помочь, я его все равно прогоню и под суд отдам. Он, правда, там откупится. Но почему бы и не позвать? – согласился монарх. – Вдруг он подумает, что я его казнить задумал?

– А можете казнить?

– Да нет, это только церковь может, но пусть боится, – засмеялся Разолван.

Королевский кабинет оказался небольшим и уютным. Очень трудно в нем было угадать рабочее место властелина Цада. Это был скорее кабинет ушедшего на покой ученого. Стены до потолка уставлены книжными шкафами. На массивном письменном столе из резного дерева с зеленым сукном на столешнице лежал раскрытый фолиант и астрономические инструменты. Рабочее кресло было тоже отнюдь не королевским. Старое, обитое потертой кожей, но глубокое и уютное. Еще Олег успел заметить, что на столе стояла изящная подставка для благовоний.