– Ваше величество, – забеспокоился Лано и выскочил из самолета, – прошу вас! Отпустите его! Это мой друг!
– С каких пор это может быть другом? – удивился Разолван, показывая пальцем на мартыша.
– Это мой воспитанник! – Батрид вложил в голос максимум кротости.
– Ну, если он не кусается… – Король жестом приказал освободить пленника.
Дуду, а это, естественно, он устроил переполох на площади, как только стражники отпустили его, ринулся к Батриду и, подпрыгнув, обхватил за шею, прижавшись к человеку всем туловищем.
– Ну вот, молодец, не пропал. – Старый профессор гладил мартыша по голове и еле сдерживался, чтобы не прослезиться.
А вот Дуду, попискивая от радости, в итоге не сдержался. Потом, отряхнувшись, он с важным, полным достоинства видом подошел к Шергину и церемонно пожал ему руку.
– Ты что, обезьяна-без-кармана, где ты такого набрался? – засмеялся Олег, трепля пушистое ухо мартыша. – Кто тебя человеческим повадкам научил?
Дуду не стал вдаваться в детали своих приключений в последние дни, а сразу приступил к делу. Он, ничуть не боясь работающего двигателя, подошел к самолету, заглянул на место пилота и пошарил в сумке, лежащей под сиденьем. Он знал каким-то особым своим чутьем, что именно там Шергин прячет шоколад. Громко хрустя плиткой черного лакомства, Дуду подошел к Олегу, схватился за край шлема, который тот держал в руке, потащил его к себе. Олег отпустил шлем, чтобы посмотреть, что задумал мартыш. Дуду немедленно напялил его и, словно всю жизнь носил тактические шлемы спецслужб дальней разведки, устроился в пассажирском кресле позади дымовой трубы самолета. Тут он успокоился и стал вглядываться в небо. Чернота ночи была непроницаемой.
– Ну что, команда в сборе, – удовлетворенно сказал Шергин, устраиваясь на своем месте. – Гигиенические пакеты у всех есть?
Про пакеты никто ничего не понял, но Дуду, услышав вопросительные интонации, закивал головой.
– Ну и хорошо. – Олег отпустил тормоз, поддал пар, и самолет, как только стоящий на земле человек перерубил крепящий трос, взмыл в воздух.
Шергин сразу положил аппарат в вираж. Аэроплан, описывая большие круги, стал подниматься в небо. Все выше и выше. Дым из трубы прямо за спиной Лано нарисовал на фоне серых облаков размытую черную спираль. Еще немного, и первые облака нырнули под холщовые плоскости самолета. Тихо работающий паровик позволял во время полета даже разговаривать, правда, на повышенных тонах. А над облаками открылась фантастическая картина. Верхушки облаков освещались лунным светом, превращая их в сказочные поля.
– Олег, выруливайте на железную дорогу, иначе он не мог уйти, – прокричал Батрид и показал рукой, сориентировавшись по ночным светилам. – Это вот туда, на юг.
Шергин молча кивнул и, развернувшись по широкой дуге, бросил воздухоплавательный аппарат в нужном направлении. Несмотря на то что Олег никогда не учился водить ни самолеты, ни вертолеты, управление оказалось крайне простым. Практическое отсутствие веса делало скольжение по воздушным струям свободным и предсказуемым. Плоскости и хвост не напрягались, продольное расположение поршней и валов не приводило ни к каким гироскопическим эффектам, и аппарат чутко отзывался на любое движение ручки управления. Тонкие струны, удерживающие крылья, сходящиеся на штоке посреди фюзеляжа, тихо пели, вибрируя в набегающих потоках.
– А тяги настроены в терцию и квинту! – прокричал Олег.
Батрид не расслышал и переспросил: «Что?»
– Не важно, – махнул Олег рукой и запел: – Okrasilsya mesyatz bagrya-а-аnzem!!!
Лано слов не понял и стал тихо подтягивать, впрочем, невпопад. У мартыша получилось гораздо мелодичней. Самолет тем временем прошел зону облачности, и под ним открылись оранжево-голубые горные кряжи Цада. Горы были высокие, казалось, самолет иногда задевал за скалистые макушки. Приходилось лететь на высоте, где уже было тяжело дышать, и холод стал пробирать до костей. Но постепенно вершины стали мельчать, горы превратились в холмы, и наконец перед путешественниками разверзлась Пустошь, плоская как сковорода. Шергин сбросил высоту, чтобы отдышаться и согреться. Он не отрываясь смотрел вдаль в надежде увидеть поезд Граценбурга как можно раньше.
Сначала на самом горизонте появился длинный черный шлейф из паровозной трубы. Олег спустил самолет ниже, и через некоторое время они догнали бронепоезд. Это, без сомнений, был состав Трато. Длинные тени тянулись от состава по земле, словно кто-то попытался громадной кистью нарисовать на песке Пустоши искаженный профиль поезда. Шергин увеличил скорость и на большой высоте прошел над бронепоездом. Стало понятно, что состав стоит неподвижно, а дым от трубы стелется над землей под напором ветра. Еще один заход позволил заметить, что по Пустоши от бронепоезда на восток тянется след от колесного транспорта.