Писец парламентского советника сделал еще одну попытку доводами благоразумия склонить Тюрлюпэна к этому плану.

— Я вас не понимаю, — сказал он. — Отчего вы не хотите улучшить свое положение? Какое вам дело до этой старой, тощей, расфуфыренной коровы, до этой сквалыги?

— До кого? — крикнул Тюрлюпэн.

— До герцогини.

— О, — крикнул Тюрлюпэн, — это слишком.

Он выпрямился. Как во сне увидел он перед собою высокую осанистую фигуру своей матери, ее просветленное страданием лицо, искавшие сына глаза. Ее оскорбили.

Он чувствовал, как в нем проснулась гордость его предков. Он знал, как должен себя повести.

— Сударь! — сказал он холодным тоном писцу парламентского советника. Из всех ваших слов мне ясно только одно: что вы хотите видеть меня перед собою со шпагою в руке.

— Послушайте-ка, мадам Сабо, что там происходит, — крикнул господин Ле-Гуш. — Дуэль при свете факелов! Превосходно. Дуэль между писцом и цирюльником — это забавно.

— О Боже, господин Тюрлюпэн! — завопила вдова, а господин Фруассе в тот же миг ответил:

— Тебя видеть со шпагою в руке, дурак, это было бы жалкое удовольствие.

— Вы дадите мне удовлетворение, — с глухою решимостью сказал Тюрлюпэн.

— Удовлетворение? — глумился писец. — Ты его получишь. Ты мне волосы постриг, дуралей. Вот тебе два су. Это единственное удовлетворение, на которое ты можешь притязать. А если мне заблагорассудится, олух, то я и сам ей напишу.

— Замолчать! — крикнул Тюрлюпэн.

Он бросился на писца. Но тот ускользнул от него, перескочил через стол и мгновенно задул обе свечи. Впотьмах раздавались вопли вдовы, шум опрокидываемых стульев, звон разбитого умывальника и торжествующий голос Тюрлюпэна:

— Вот ты наконец, мерзавец! Погоди, не уйдешь ты от меня!

— Ого, — крикнул дворянин из Пикардии, — у тебя, братец, силы много. Но выпусти ты наконец мою руку, а не то мне придется надавать тебе без счету оплеух!

И в то же время из другого угла донесся голос писца:

— Дай-ка поглядеть на себя, швабра! Подойди-ка сюда, пластырь! Я научу тебя связываться со мною. Распорю тебе рыбьей костью живот!

— Я задушу тебя! — вопил Тюрлюпэн, дравшийся впотьмах с ведром, метлою, парикмахерским болваном, корзиной для угля и барабаном для просушки волос. — Я переломаю тебе ребра!