– И у него… столько деталей, да. – Рядом стояла коробка, доверху наполненная крошечными перевёрнутыми буквами. Я провела по ним рукой, и литеры слабо звякнули. – Но зачем тебе эфирный станок? – спросила я. – Разве в «Газетт» такого нет?

Софи прикусила губу.

– Есть. Но мисс Персиваль наотрез отказывается печатать все мои статьи об эфирной промышленности.

– Почему?

– Говорит, что это всё равно что ворошить осиное гнездо, а ей укусы не нужны. – Софи с решительным видом высыпала оставшиеся литеры обратно в коробку. – Но кто-то же должен его разворошить! Из него сочится яд! Мы не можем допустить, чтобы люди им дышали!

– И что ты собираешься делать?

– Сама напечатать брошюру. Нужно только выяснить, как подключить станок к эфирной сети. Руна связи совсем стёрлась.

– Без официального разрешения? А тебе это ничем не грозит?

– По крайней мере, я издам что-то полезное. Что-то достоверное! Ты видела, какую чушь они передавали по всем эфирбордам сегодня днём?

– Э-э-э… какую?

– Какой-то бред про возвращение Найтингейл. Только человека даже разглядеть было невозможно. Смазанное пятно в маске – ничего общего с проверенными новостями. – Она фыркнула. – Скорее всего, это какие-нибудь студенты решили пошутить.

Я напряглась. Пусть я всего лишь Найтингейл по найму, а не настоящая героиня, но это ещё не значит, что у меня нет гордости.

– Мне показалось, что Найтингейл пришлось действовать стремительно, чтобы спасти ту женщину.

Меч потёрся мне о спину.

– А меч был великолепен! Он так быстро летел, – быстро добавила я.

Софи только отмахнулась:

– Они просто отвлекают нас таким образом. Именно поэтому я и должна рассказать о настоящем положении дел, Ларк. Ситуация всё хуже и хуже. За последние три месяца в мороки обратилось больше людей, чем за весь прошлый год! И ещё больше уже на грани исчезновения. Нам не нужна Найтингейл. Нам нужны профсоюзы. И законы в защиту рабочих!

Она говорила с таким пылом, так отважно. Совсем как моя мама. Мне стало совестно. Вот так должна вести себя настоящая Найтингейл. И в то же время я почему-то испытывала гордость, видя Софи такой. Это уж вообще ни в какие ворота. Почему я должна испытывать гордость за то, что делает Софи? Я сама ничего не сделала. Вернее, я сделала только хуже. Но пришло время с этим разобраться.

Я вытащила из кармана две серебряные монеты и протянула Софи.

– Вот, – сказала я. – Я знаю, что должно быть больше, из-за той штуки, про которую ты говорила, но я скоро отдам тебе остальное.