– Что? – яростно прошептала я. – Я не могу снять плащ! Она бы тебя увидела.

Глупый меч продолжал толкать меня к двери.

– Я не собираюсь извиняться, – сказала я ему. – Блайз думает только о том, как бы ей не влетело от мисс Старвенжер. А что я о ней думаю, ей всё равно.

Меч уступил в ту же секунду, как только я с силой подалась назад, и в итоге я чуть не упала на ковёр.

Дверь приоткрылась. Блайз высунула голову в коридор.

– Софи в подвале. Хорошего тебе вечера. – И она резко захлопнула дверь.

– Видишь, – сказала я, – с ней всё в порядке.

Меч недовольно поёрзал, но больше не пытался меня остановить, и я направилась к лестнице.

Подвал был одним из немногих мест в пансионе, куда мисс Старвенжер никогда не заглядывала, а это значит, что девочки могли сбегать туда в часы, свободные от работы, уборки дома и сна. Софи как-то сказала, что, по её мнению, мисс Старвенжер боится маленьких тёмных пространств, а подвал именно таким и был. Под низким потолком теснились старые медные трубы, по которым когда-то текла эфирная энергия – в дни Золотого века, когда не было ни Костей, ни трущоб и когда весь Галлант лучился величием и чарами.

Я прошла мимо закутка, расписанного набросками Норы, и дивана, на котором Кора любит сидеть и придумывать новые шалости, чтобы довести Старвенжер до белого каления, мимо прачечной, где Блайз повесила сушиться пару брюк и оставила набитую тряпками ветхую рубашку, служащую ей импровизированным манекеном для отработки боевых приёмов. Все зачарованные лампы были погашены – конечно же, мисс Старвенжер не потратит на них ни грамма эфира. Но мерцающий в дальней комнате огонёк свечи говорил о том, что там кто-то есть.

Софи устроила здесь себе убежище, заваленное старыми отредактированными текстами для «Галлант Газетт», которые она успела утащить прежде, чем их сожгли. Обычно в центре закутка стоит импровизированный стол из двух треснутых урн и треснутой двери, но сейчас он был отодвинут к стене, чтобы в центре поместилось…

– Что это? – Я скептически окинула взглядом скопление трубок и металлических пластин. Всё это сооружение чем-то напоминало вафельницу, которую я однажды видела в довольно миленькой чайной, только в пять раз больше.

Софи взвизгнула и резко выпрямилась. Но пол посыпались какие-то мелкие детали.

– Прости, – сказала я. – Я не хотела тебя напугать.

Она только охнула:

– Да нет, всё в порядке. У меня всё равно ничего не получается.

Я опустилась на корточки, чтобы помочь ей собрать то, что рассыпалось. Все штуковины были разного размера: какие-то – с ноготь моего мизинца, другие – с мой большой палец. На каждой была вырезана то ли буква, то ли число, только в зеркальном виде.

– Это старый эфирный печатный станок, – сказала Софи. – Представляешь, в ломбарде он стоил всего три медяка!

Если честно, я была удивлена, что старьевщик сам не заплатил Софи, чтобы она забрала станок. Выглядел он так, будто ему самое место в Куче. Но Софи вся сияла, я уже много месяцев не видела её такой счастливой.

Я попыталась улыбнуться, чтобы не портить ей настроение: