— Надо выключать аккумулятор, чтобы вольты сберечь! Понял? — сорвался на фальцет Зацепа.

— Самоубийца!..

— Услышал бы комэск!..

— Смотри на зачетах такое не брякни! — напустились на Зацепу со всех сторон летчики. — В инструкции что сказано?

— Инструкция — не икона! — запальчиво парировал Зацепа.

Командир звена капитан Волков, сосредоточенно смоливший папироску и не принимавший участия в жарком диспуте, вдруг тихо, но отчетливо сказал:

— А он ведь, пожалуй, прав.

На мгновение все умолкли. Крепкий лобастый Волков пользовался авторитетом. Он был эрудированным, технически грамотным офицером: заочно заканчивал академию. Но на этот раз не помог и авторитет. Фричинский с сожалением посмотрел на Волкова:

— У Вальки ветер в голове гуляет, но ты-то, Андрей!

Зацепа подскочил как ужаленный.

— У меня ветер?! Погремушка ты несчастная! Смотри, если не веришь! — Он выхватил из кармана свернутую в трубку тетрадь и торопливо стал листать страницы. — Вот, нашел! Смотри на схему — куда цепь идет? Да не туда, не туда пальцем веди!

— А ведь и точно! — удивился один из летчиков.

— Почему же тогда в инструкции не указали? Ведь…

Шум пролетевшего самолета заглушил голоса. Офицеры подняли головы вверх. Зацепа проводил завистливым взглядом сверкавшую на солнце машину. «Летают, а мы в этой каменоломне маемся!» Он зло сплюнул в сторону низкого домика учебной базы. И тут его внимание вдруг привлек самолет на пробеге. Что-то уж больно резво он бежит, пора бы и остановиться. Э, да у него тормозного парашюта нет! «Выпускай, олух царя небесного! Вырубай двигун!»

Забыв о споре, Зацепа припустился к месту остановки. К машине он подоспел первым.

— Что, браток, мазанул?! — крикнул он, запыхавшись.

«Браток» не ответил, и это взвинтило Зацепу: «Ишь возгордились, асами заделались, носы кверху, а садиться как следует не умеют».

— Вон Бирюлин на козле скачет, сейчас он тебе выволочку задаст! — злорадно кинул он и отвернулся.

Подъехал аварийный тягач, механики споро подцепляли к носовому колесу самолета жесткую сцепку — водило, готовя машину к буксировке; приставили к борту стремянку. Летчик неторопливо («Ну и выдержка!») стал подниматься из кабины. Лицо его показалось знакомым. «Кто это?» — подумал Зацепа, ощущая смутное беспокойство. Вот летчик занес через борт ногу… Лампас? Генеральский лампас? Не сводя завороженного взгляда с широких голубых нашивок на бриджах, Зацепа попятился назад…

На следующий день летный состав собрали в штабе.