На память...
- Конечно. - с улыбкой кивнул Син. - Пойдем.
Выпустив из объятий, он уверенно взял за руку и повел меня в нужном направлении. Возле торговца уже собиралась весело гомонящая очередь, обсуждающая увиденное представление. Те двое великанов, что играли на барабанах, уже уносили свои инструменты, а вот девушки поспешили к прилавку, чтобы сложить на него оружие, с которым только что танцевали. Так как мы с Ветром подошли одними из первых, я успела купить один из тех кинжалов, с которыми танцевала девушка в черном, чему очень сдержанно радовалась в глубине души. Вложив в руку красавицы монету, я забрала ножны с оружием и, улыбнувшись, отвернулась. Мы ушли, а девушка изумленно смотрела на блеск золотого металла в своей ладони.
Идеально отполированное волнистое лезвие ловило блики пламени подземелья, рукоять была обмотана полоской черной кожи, а на эфесе висела подвеска с серебряным колокольчиком. Увидев ножны, я поняла, как девушки так незаметно достали клинки во время представления. Узкие ремни, судя по всему, должны крепиться к бедру.
Я не уверена, сработает это или нет, но есть шанс, что этот колокольчик станет неприятным сюрпризом для кое-какой навязчивой парочки истинно верующих. Надеюсь, Проклятый уверен в возможностях этого украшения. Эх, если бы только один гордый монах не сбежал, я могла бы уже завтра все проверить. Где бы мне найти нового личного истинно верующего?
- Не думал, что тебе так нравится оружие, Хейлин. - понаблюдав за моим лицом некоторое время, заметил Ветер.
Мы уже ушли с площади, продолжив неторопливую прогулку по Черному рынку, и рукава одеяний скрывали наши переплетенные пальцы и кольцо градоначальника, так что никто вокруг не спешил сбегать от двух фигур, скрытых под черными плащами. К слову, не только мы сегодня здесь так выглядели. Подобных гостей, не спешащих раскрывать свои личности, здесь было в достатке. Сверкнув белозубой улыбкой, я подняла на теневого короля веселый взгляд и ответила:
- Оружие прекрасно, но мне больше нравится украшение, что на нем.
- Простой колокольчик? - уточнил мужчина.
- Скажем так: у него есть интересная особенность рассеивать неуместные добрые намерения. - склонив голову набок, обтекаемо ответила я. Право слово, не обсуждать же вопросы трудностей колдовских будней посреди улицы? - Правда, я не совсем уверена в этом, так что еще предстоит все проверить.
- Хм, интересно... Я могу тебе помочь?
- Продай мне одного истинно верующего? - вопрошающе воздев брови, невинно посмотрела я на хозяина Черного рынка.
- Это... может занять какое-то время. - задумчиво обведя взглядом толпы людей, медленно ответил Син.
- Это шутка была. - округлив глаза, тихо сообщила я мастеру на все криминальные руки.
- Точно? - с сомнением посмотрела на меня Ветер.
И вот тут я задумалась. Хм... Шутка или нет? Несмотря на то, что у нашего императора имелись рабы, по закону рабство запрещено в Сихейме. Да и людей воровать как-то...
- Точно. - кивнула я, все хорошо обдумав.
- Это хорошо. - обнажил зубы в улыбке мужчина, сверкнув острым взглядом. - Я бы чувствовал себя странно, если бы подарил тебе мужика.
Одной фразой Син снова выбил почву из-под моих ног, заставив задержать дыхание. Я за секунду вспомнила, что это не просто развлекательная прогулка, а свидание с мужчиной, которому я, похоже, нравлюсь. С непривычки щеки снова обожгло румянцем, а острый взгляд серебряных глаз моментально смягчился, наполняясь теплом. Звуки становились тише, темнота сгущалась вокруг нас, и снова начинало казаться, что во всем мире больше никого не осталось. Я не понимаю, как он это делает. Это магия, на которую способен только он. Мягко мерцающие глаза цепко удерживали мой взгляд, и странная улыбка порождала мысли о тихом шепоте: "я даже свету не позволю тебя коснуться".
Это не выглядело нормально, если уж говорить откровенно, но несогласное сердце лишь начинало биться сильнее, считая, что кто-то нормальный и не смог бы дать мне верность, которую я жду. Кто-то нормальный не был бы способен принять колдунью со всеми ее титулами, мрачными взглядами, властными замашками и нездоровыми взглядами на жизнь. Кто-то нормальный не смог бы идти рядом, без попыток вырваться вперед и заступить дорогу, без стремления переделать под себя или без грустных взглядов в спину, причина которых в неспособности достичь обозреваемого совершенства. Мое тщеславие столь высоко, что на его вершине очень сложно кого-то встретить, поэтому мне все еще сложно принять, что вместе со мной там оказался кто-то еще.