— Не тревожьтесь, мисс Спаггинс, мы вас вызволим, — сказал Арчи уходящей Мириэль. — Я не позволю негодяю безнаказанно похищать мои сокровища и компаньонку моей сестры!
…Вот. Это случилось. Будущее изменилось. И Арчи поведет невесту под венец. Но этой невестой будет не Мириэль. Почти как в сказке этого датчанина… Она принесет себя в жертву ради своего принца.
Жаль, что нельзя попрощаться с настоящим принцем — с князем Белозерцевым! Он спас ее тогда… Теперь — просто не успеет… Не успеет…
Хотя, если он настоящий принц, он должен бы успеть! Настоящий принц всегда успевает спасти свою принцессу! Или — свою русалочку… Как Эрик спас когда-то Ариэль от морской ведьмы. А ведь та морская ведьма с ее колдовством была гораздо страшнее Марка с его револьвером!
Марк и Мириэль были уже на пороге библиотеки, как вдруг мистер Сноуфилд вскрикнул:
— Боже правый! О, Господи!
Мириэль обернулась, а Марк больно ткнул ее револьвером в ребро. И — сам замер, снова выронив ларец… Из темного проема, образовавшегося на месте камина, вышел высокий худой монах в коричневой рясе.
— Папа! Папа! — сдавленно прошептал мистер Сноуфилд. — Но ты же умер!
Миссис Сноуфилд и миссис Уорнер дружно упали в обморок, даже не успев завизжать…
Монах медленно повернул к Марку бледное, изможденное лицо и, вытянув перед собой руку, произнес:
— Оставь мои сокровища, вор! Верни их моим детям!
Марк икнул от страха.
— И мое сокровище тоже оставь, мерзавец! Верни его мне! — раздался сзади громоподобный голос.
А затем случилось невероятное.
Револьвер сам собой вырывался из руки Марка и улетел назад, загрохотав по лестнице, а сам Марк вдруг взвился в воздух и пролетев через комнату, мимо потрясенных Сноуфилдов, Уорнеров и монаха, с воплем влетел в проем на месте камина.
Мириэль с ужасом обернулась, ожидая, что и ее сейчас сметет этот ужасный вихрь… И оказалась в объятиях князя Белозерцева!
— Мириэль! Сокровище мое! Этот негодяй вам не причинил никакого вреда?!
Карие глаза князя смотрели на нее с удивительной нежностью — Мириэль тонула в этих глазах! — она даже забыла о боли в ушибленном ребре и прошептала, обвивая шею князя руками:
— Мой принц! О, мой принц! Ты пришел! Ты спас меня! Прямо как в сказке! Все как в сказке! О, мой Эрик!
— Моя русалочка! — прошептал в ответ князь Никита, целуя Мириэль.