Они облачились в скафандры. Уселись в ложементы рубки управления, заплетшие их паутиной ремней безопасности. Пришлось опустить щитки – корабль даже картинку с внешних видеодатчиков не собирался давать до тех пор, пока пилоты не пристегнутся как положено и не загерметизируют шлемы скафандров. Воздух, вода, удаление отходов – все это брал на себя корабль через разъемы ложемента.
И перед ними раскинулось радужное море облаков.
Частицы гелия и водорода, в додревние времена собравшиеся вокруг кремниевого ядра, плескались морем, невидимые под облачным слоем – при желании компьютер мог снять слои изображения, показывая, как оно там на самом деле. Океан жидкометаллического водорода скрывали водородно-гелиево-метановые облака, величественно клубившиеся в редкие минуты затишья и осыпавшиеся в эти минуты метановым дождем пополам с метановым же снегом. Внутри фронта оранжевых облаков серы крутились воронки сине-серых кислородных вихрей; серые с радужным кантиком метановые тучи хребтами вставали по курсу и тут же рассыпались под напором ветра, разрезанные огненными сетками молний. В остальное время скрученный чудовищной силы ветрами, оплетенный паутиной молний облачный фронт закручивался спиралями, перекатывался исполинскими волнами, бросаясь водно-метановой ледяной крупой, способной проточить броню любого корабля за доли секунды; ветер воздвигал фантастические дворцы клубящегося газа и в один миг разрушал построенное, и таяли в фосфоресцирующей дымке причудливые портики и колонны неземной красоты.
Сзади светило Солнце. Свет звезды окрашивал горизонт синим, четко показывая границу между верхними слоями атмосферы планеты и открытым космосом, кутавшим черным платом голубые, желтые и серые облака. Частицы водорода и кислорода в одно мгновение соединялись в обыкновенную воду при температуре 0…-3 °C, оседавшую вглубь планеты, клубившуюся паром, радугой поднимавшуюся над общим сине-серо-желтым фоном.
Корабль приближался к Южному полюсу планеты. «Аэлите» предстояло пролететь над Сатурном и погасить часть набранной скорости за счет трения в верхних слоях атмосферы и гравитационного поля планеты. Изменив направление движения за счет гравитации, корабль летел к самому большому спутнику газового гиганта, Титану. Обогнув планетку, «Аэлита» снижала собственную скорость до круговой скорости Гипериона и отправлялась уже к этому куску пористого камня, из-за неправильной формы и малых размеров двигавшегося вокруг Папы по нестабильной орбите, беспорядочно кувыркаясь вокруг собственной оси. Из-за этого точно рассчитать курс корабля от станции не получалось, и только перед самым Титаном Центр уточнял параметры орбиты Гипериона. «Аэлита» корректировала курс с помощью двигательной установки, погружаясь в атмосферу небесного тела, по воле притяжения спутника меняя курс, чтобы по замысловатой траектории выскочить к цели.
Прошин заворочался в кресле.
– Когда там у нас коррекция? Надя?
– Через шесть часов, – отозвалась Надежда, завороженная открывшимся зрелищем.
– Так, – сказал Иван. – Хорошо…
– Что ты ворочаешься? – В голосе девушки прорезалось недовольство. – Смотри, радуга!..
Над дворцами облаков исполинской дугой засияли полосы красного, желтого, зеленого…
– Ух ты… – вырвалось у Надежды.
– Ага. Ух ты, – отозвался Прошин. – Смотри, молнии тут тоже бьют… красиво.
– Да знаю я. Вот и молнии, как заказывал.
Прямо перед ними, разве что чуть ниже курса корабля, одна за другой воздвиглись четыре огненных колонны – прямо так, из ничего, из трения частиц извергся столб огня, пошарил по облакам внизу, рыскнул туда-сюда – и испарился, оставив за собой искорки в синеве метанового неба и такие же искорки в натянутых струной нервах экипажа космического корабля.
– Ой!.. – Прошин зашарил перед собой в поисках штурвала – увы, органы управления корабля не предусматривали лихих аэродинамических маневров, а рукояти управления тягой двигателей и твердотопливных ускорителей заблокировал Центр.
– ЦУП, долго мы тут болтаться будем? – спросил Прошин. – У нас огонь на обшивке.
Снаружи ревел плазменный вихрь. Хлопья огня срывались с обшивки «Аэлиты», картинка снаружи мигала и шла белыми пятнами – компьютер выключал видеодатчики, на грудь навалилась тяжесть перегрузки, и корабль сотрясала противная дрожь.
– Потерпите чуточку, – отозвался оператор. – Это самая нижняя точка, уже идете наверх.
Неподвижная картина «за окном» давила на нервы. Казалось, планета захватила корабль, и они будут лететь так, потихоньку снижаясь в океан внизу, неспособный породить жизнь, неспособный жизнь поддерживать, и в один момент течения атмосферы схватят, скрутят, разорвут хлипкую конструкцию и как ненужную игрушку станут перебрасывать друг другу до тех пор, пока от «Аэлиты» не останутся маленькие фрагменты. Но тут же, словно успокаивая их, нос корабля пошел вверх. Вытянутая тень «Аэлиты», летевшая по облакам внизу, исчезла из виду, сами же облака в один момент превратились в исполинские клубы серого, белого и грязно-желтого цвета – над Южным полюсом планеты царило затишье. Стихло пламя на обшивке. С тела будто бы сняли груз, горизонт из синей с черным кантом дуги превратился в край диска планеты. Полыхнуло синим – приближалась линия терминатора. Внизу потянулись тени, а потом все объяла тьма: рубку и жилой отсек словно покрывалом накрыли – компьютер включил плафоны, освещение пульта, приборов.