– Нет, что ты… Это парусный корабль, вернее, подделка под парусный корабль, в ней кафе. Его то открывают, то закрывают. Когда я на «Циолковский» собирался, это все вообще убрали куда-то. А «Аврора» вот.

– Большой.

– Да ну, брось, маленький и тесный. Внутри не повернуться, хуже, чем в «Союзе». Зелени, говоришь, мало? Смотри, это Урик, река в Сибири, водопад.

– Сколько воды… – неверяще протянула Наденька. – Там купаться можно?

– Ага. Вот…

– Это он туда прыгает?..

– Ну. Мы перевалили через пороги, рафты – ну, лодки такие – таскать замылились, ну и устроили дневку. Рыжему пробочки бы от кефира нюхать, а он водку пил стаканами.

– И прыгнул?

– Прыгнул. Как еще не убился, балбес. Это каньон, Амартагольские Щеки называется. Это мы на рафтах. Стоянка, лодки на берег тащим. Это Иринка обгорела.

– Красная вся, – улыбнулась Наденька. – А довольная…

– Ага. Ну, это МТ. «Поллукс Виктори», я на нем летел на Холт. Вот он: сама планета, спутник, он называется Колосс и – вот, видишь точку?.. Это «Холт-Контроль», станция. Блин, когда успел сфоткать?..

– Здорово, – сказала, наконец, Наденька.

– Ты знаешь, – промолвил Иван. – Космос тем хорош, что отсюда можно посмотреть свежим взглядом на свою жизнь, а потом вернуться на Землю. Если возвращаться некуда…

– То и жить не стоит, – сказала Надежда.

– Тьфу, дуреха!.. – Прошин завертелся в ложементе. – Ты мне брось эту меланхолию! Прилетишь на Землю и будешь путешествовать. Там столько всего…

– Ладно, – девушка улыбнулась. – Уговорил.

Наконец, Титан превратился в едва заметную точку где-то сзади. Вот промелькнула шестиугольная «плешь» Папы, полосы атмосферы планеты и полосочки колец. Прямо по курсу появилась точка, опознанная компьютером как Гиперион, и принялась расти на экранах, превращаясь в кусок скалы, кружащий по орбите вокруг газового гиганта. Гиперион был одним из немногих объектов в системе газового гиганта, не стоивших, по мнению «кочевников», спутниковой группировки на орбите или маяка на грунте. Каменюку измерили, просканировали и оставили в покое, но этот вековечный покой кто-то нарушил, остановив вращение небесного тела.

…За пару тысяч километров до спутника, когда сканеры корабля ощупали поверхность и компьютер начал показывать Гиперион во всех проекциях, Прошин сказал: «Этого не может быть…» За тысячу километров Иван, не верящим взглядом уставившийся в телескоп, повторил: «Этого, на хрен, быть не может…» За четыреста километров, когда губчатую скалу стало видно в иллюминатор стыковочного отсека, Наденька выслушала тираду из мешанины русских, китайских и английских слов, каких при хороших девочках не употребляют.

Девушка не выдержала:

– А ну не матерись мне!.. Какого хрена?..