3. Организация работы разведывательных, контрразведывательных и полицейских служб Древнего Рима в царский период

Создание служб, занимающихся добыванием данных о противнике, а также служб, обеспечивающих правопорядок внутри города и на подвластных ему территориях, началось в Риме почти сразу после его основания (753 г. до н. э.). Первое, что сделал Ромул, получив власть, — это начал строительство городских стен[7]. Стены надо было не только построить, но и охранять. Вполне понятно, что на стенах и в особенности у всех городских ворот днём и ночью стояла охрана, а поскольку главой государства был царь, то подчинялась эта охрана царю (каким образом производился подбор охраны, неизвестно). Помимо этого, ещё во времена Ромула, который правил с 753 по 716 г. до н. э.[8], у римских царей, как уже говорилось выше, появились личная гвардия — состоящий из 300 человек отряд целеров («быстрых») и ликторы — почётная личная охрана, выделяемая государством. Причём численность целеров при последующих царях была доведена до 1200 человек. Безусловно, что эти силы в случае необходимости могли быть задействованы не только для охраны, но и для наведения порядка.

Обеспечение порядка в городе упрощалось тем, что царю принадлежало не только право командовать всеми римскими войсками, но и право вершить суд, хотя власть царя не была безраздельной: свои действия по наиболее важным вопросам царь должен был согласовывать с Советом отцов, т. е. советом глав римских родов — прообразом будущего римского сената, а в ряде случаев созывалось ещё и народное собрание всех свободных граждан Рима. На седьмом году существования Римского государства для прекращения изнурительной войны с сабинянами Ромул признал своим соправителем сабинского царя Тита Тация, и пять лет (примерно с 746 по 741 г. до н. э.) Римом правили сразу два царя, деля власть с Советом отцов. Очень может быть, что в Риме, как в древней Спарте, могла бы сложиться система власти, когда государством правили одновременно два царя, представлявшие два разных царских семейства и уравновешивающие властные амбиции друг друга. Но после пяти лет совместного с Ромулом правления Тит Таций пал жертвой покушения и Ромул вновь стал единственным царём Рима, сосредоточив в своих руках и высшую гражданскую, и высшую военную, и высшую духовную, и высшую судебную власть.

Поначалу суд вёлся просто на основании традиций и обычаев и проводился по мере необходимости, но уже второй римский царь, Нума Пом-пилий, правивший с 715 по 672 г. до н. э., «учредил дни присутственные и неприсутственные, так как небесполезно было для будущего, чтобы дела, ведущиеся перед народом, на какое-то время приостанавливались» [Т. Liv., I, 19, 6]. Именно при Нуме Помпилии римское государственное устройство принимает упорядоченный характер. Этот царь расписал что, как и когда следует делать, начиная от ритуалов жертвоприношения богам и кончая порядком решения различных споров. Нумой Помпилием был введён и первый римский календарь — весьма необходимый атрибут для любого государственного устройства. Следующий римский царь, Тулл Гостилий (672–640 гг. до н. э.), расширил состав римского Совета отцов (сената) и приказал построить для его заседаний специальное здание — курию. Курию обслуживал специальный штат хорошо обученных царских рабов, а с установлением Республики — государственных рабов, т. е. рабов, принадлежавших Римскому государству. Они записывали и хранили все принятые постановления. В случаях необходимости записанные постановления выставлялись для прочтения на форуме и объявлялись глашатаями.

Первым римским царям не слишком часто доводилось пользоваться своей властью для наведения порядка. Мелкие конфликты, возникавшие внутри семей или между семьями, решали самостоятельно главы римских родов, обладавшие в то время полной властью над своими детьми. Но население Рима росло, кроме того, город посещало всё большее и большее количество купцов, торговцев, ремесленников из других городов, так как Рим был расположен на торговых путях. И неизбежно возникали конфликты, требующие вмешательства властей. По словам Тита Ливия, «огромный приток населения увеличил государство, а в таком многолюдном народе потерялось ясное различие между хорошими и дурными поступками, стали совершаться тайные преступления, и поэтому в устрашение всё возраставшей дерзости негодяев возводится тюрьма посреди города, под самым форумом» [Т. Liv., I, 33, 8]. Первая римская тюрьма «Career Mamertinus» — весьма необходимый элемент любой правоохранительной системы — была построена в период правления четвёртого римского царя, Анка Марция (640–616 гг. до н. э.). Тюремщиками были рабы, принадлежавшие лично царю, а с установлением Республики — государственные рабы.

Суд обычно вершил или сам царь, или назначенные им двое судей. При этом обвиняемый мог апеллировать к народу.

Не все дела были достаточно простыми, чтобы можно было принимать решения по ним сразу. В случае, если необходимо было проводить предварительное дознание, его проводил назначавшийся царём следователь — квестор по уголовным делам {quaestor parricidii). Само название этой должности произошло от двух латинских слов: слова «quaestio», означавшего «розыск, допрос, изучение», и слова «parricidii», означавшего «убийцы, злодеи, преступники». А поскольку далеко не все пойманные злодеи и преступники готовы были сразу же поведать о своих злодеяниях, в распоряжении квестора по уголовным делам имелся специалист по пыткам — quaestionarius[9]. Если дело было достаточно ясным, а ответчиками были простолюдины, квестор мог не только проводить дознание, но и сразу выносить приговор.

В царском Риме не было специального учреждения, занимавшегося разведкой и контрразведкой. Организацией этих видов деятельности занимались сами цари, используя как своих слуг и рабов, так и римских граждан. О некоторых наиболее известных их операциях и рассказано в этой книге.

Изучение состояния дел в соседних государствах проводилось в основном во время поездок туда самих римлян в качестве послов, купцов, торговцев, путешественников или паломников, а также после опроса приезжавших купцов, ремесленников и т. д. Засылка специальной агентуры применялась редко, но и такой метод тоже использовался: иногда для добычи информации, а иногда даже для уничтожения вражеских вождей и покорения соседних государств.

Основой контрразведывательной работы был тщательный контроль за всеми иностранцами. Этому способствовали римские законы и обычаи.

Прибывавшие в Рим послы были неприкосновенны. Римляне всегда соблюдали это правило. Точно так же везде считались неприкосновенными и римские послы. Это соответствовало тогдашним понятиям о «праве народов». Посягательство на жизнь и имущество послов считалось тяжким преступлением и случалось крайне редко. Неприкосновенность послов соблюдалась и во время войн. По прибытии в пределы Римской державы послам будь то дружественной или враждебной страны выделялся соответствующий эскорт для того, чтобы они могли благополучно добраться до места назначения, т. е. прибыть в Рим или прибыть в ставку римского полководца или наместника, к которому они были направлены. Обеспечивая неприкосновенность послов, эскорт одновременно следил за их продвижением только по разрешённому маршруту и пресекал возможности вербовки ими агентуры и ведения разведки. Кроме того, согласно римской традиции, в город Рим разрешалось прибывать лишь послам дружественных государств, а послы враждебных государств не могли пересекать померия (pomerium) — священной, специально незастраиваемой и необрабатываемой полосы земли у городских стен, и все переговоры с ними велись за пределами Рима. Эскорт сопровождал послов и в самом Риме, и на обратном пути до границы. Таким образом, послы могли общаться лишь с римскими официальными лицами и представителями высшей римской знати, а возможности ведения разведки в Риме иностранными государствами через своих послов были предельно ограничены, тем более что постоянных посольств в то время не существовало.

Разведка никогда не велась только с помощью посольств. Естественно, что не только римляне, но их противники пытались получить интересующие их сведения или повлиять на события и через других лиц — купцов, путешественников, проповедников. Но и тут римские законы и обычаи были на высоте.

Раствориться, затеряться среди римских граждан иностранец не мог хотя бы потому, что все мужчины, римские граждане, носили особую одежду — тогу, иностранцам же носить тогу было строжайше запрещено. Особой формы были и башмаки римлян — calcei, которые также строжайше запрещалось носить иностранцам. Поэтому не только будучи в составе посольства, но даже пребывая в Риме под видом купца, паломника или путешественника, иностранному разведчику крайне трудно было незаметно встретиться с кем-либо: выдать себя за римлянина он не мог, а все передвижения иностранцев, все их контакты были на виду.

Римские граждане были защищены законами и мощью Рима как в своём государстве, так и за его пределами: любое посягательство на права своих граждан Рим использовал как повод к войне, а противостоять Риму было непросто. В то же время иностранец практически не мог заниматься в Риме какими-либо делами, не заручившись поддержкой кого-либо из римлян. Если он не находился под защитой своего римского патрона, то был абсолютно бесправен. Любой римский гражданин мог забрать у него всё, что угодно, не неся при этом никакой ответственности, а римские законы с беспощадной строгостью карали посягательства на собственность и имущество римского государства и римских граждан. Чем могущественнее становилось Римское государство, тем менее оно считалось с другими государствами и их гражданами. В итоге любой иностранец, собиравшийся в Рим по каким-либо делам, искал покровительства одного из римских кланов, становясь его клиентом. Заступничество римского патрона было абсолютно необходимо лицам, не имеющим римского гражданства, и при разбирательстве любых дел между ними и гражданами Рима в суде, будь то в самом Риме или в любой из римских провинций. ЕІеудивительно, что клиентами некоторых наиболее могущественных римских родов становились не только отдельные люди, не обладавшие римским гражданством, но и целые общины и даже целые города. ЕІередко между влиятельными представителями неримской и римской знати заключались договоры о гостеприимстве. В этом случае сумевшие найти себе патрона знатные иностранцы или провинциалы, подданные Римской державы и не имевшие римского гражданства, прибывая в Рим, становились гостями покровительствующего им семейства[10], а при прибытии в их земли кого-либо из членов этого семейства делали всё, дабы ему угодить.

Такая система отношений позволяла римлянам держать под контролем любой шаг любого чужестранца, прибывшего в Рим, ведь обо всех своих начинаниях он должен был докладывать своему римскому гостеприимцу или патрону. Кроме того, это позволяло римской знати быть в курсе дел и в провинциях, и в соседних государствах, а если нужно, то и влиять на дела соседних государств, ведь клиент был просто обязан доложить своему патрону обо всём, о чём тот его спрашивал, и сделать всё, что тот потребует, да и гостеприимцы из соседних государств, будь они даже царского рода, старались заискивать перед римской знатью, так как нередко именно в Риме решалась судьба их престолов.

Важно было не только пресекать возможную деятельность вражеской агентуры, но и препятствовать различным попыткам отдельных сограждан узурпировать власть.

Как это делалось в Древнем Риме? Как выявляли римляне деятельность заговорщиков и что предпринималось в этом случае?

Продуманная и хорошо поставленная охрана римских высших должностных лиц, о чём рассказывалось ранее, не позволяла устранить кого-либо из них без тщательной предварительной подготовки покушения. А подготовка любого покушения требовала времени. Кроме того, важнейшим фактором, затрудняющим заговоры, была сложившаяся в Риме система разделения власти и перекрёстного контроля.

Если царь выезжал из Рима, то его замещал назначаемый им префект города (praefectus игЬї), должность которого соответствовала должности градоначальника, однако узурпировать власть он не мог, так как эта попытка была бы пресечена Советом отцов. Римское войско состояло практически из ополчения римских родов, и никто не смог бы заставить его пойти против воли большинства римских старейшин, а каждого из них удерживал от посягательств на власть взаимный контроль. Как пишет Тит Ливий, «отцы между тем с вожделением думали о царстве и терзались скрытой враждою. Не то чтобы кто-либо желал власти для себя — в молодом народе ни один ещё не успел возвыситься, — борьба велась между разрядами сенаторов» [Т. Liv., I, 17, 1]. Совет отцов состоял первоначально из 100 человек, и его достаточно большая численность предотвращала возможность узурпации власти одним из «отцов». К тому же очень скоро с объединением римлян и сабинян численность Совета отцов удвоилась. Но царям выгодно было ещё более увеличить численность Совета отцов и использовать противоречия между «отцами» для укрепления собственной власти. Пятый римский царь, Тарквиний Древний (616–578 гг. до н. э.), сумел усилить своё влияние следующим образом: «не меньше заботясь об укреплении своего владычества, чем о расширении государства, он записал в отцы сто человек, которые с тех пор звались отцами младших родов; они держали, конечно, сторону царя, чьё благодеянье открыло им доступ в курию» [Т. Liv., I, 35, 6]. С этого времени и до конца царского периода численность Совета отцов составляла 300 человек.

Несмотря на то, что часть «отцов» была более близка, а часть менее близка к царю, баланс сил в основном соблюдался, и Совет отцов зорко следил за тем, чтобы царь не мог действовать как самодержец, при этом и царь, и Совет отцов вынуждены были считаться с мнением народного собрания, представлявшего всех граждан, ведь наиболее важные решения царя утверждал не только Совет отцов, прообраз будущего сената, но и народное собрание.