Никто не имел права самовольно завести себе охрану из ликторов. Для того чтобы охрана считалась священной, необходимо было тщательно соблюсти ритуал. Лишь ликторская охрана, предоставленная в соответствии с решением сената и с соблюдением всех церемоний, была символом власти. Лицо, охраняемое ликторами, находилось под защитой Римского государства и отдавало приказания от имени государства. Никто не имел права преградить дорогу человеку, сопровождаемому ликторской стражей. Никто не имел права не подчиниться ему.

Обычай беспрекословно подчиняться лицу, сопровождаемому ликторами, настолько укоренился в жизнь и быт римского общества, что когда в I в. до н. э. в Римской республике начались междоусобные войны, первое, что делали те, кто пытался вооружённым путём захватить власть, — это заводили себе ликторскую охрану с топориками и фасциями. Так поступали не только поднимавшие мятежи представители римской знати, но даже рабы во время восстания Спартака (73–71 гг. до н. э.). Как пишет о восставших рабах Анней Флор, «отнятые у преторов фасции они передали своему руководителю. И он не отверг их, этот фракийский воин — пленник, ставший дезертиром, затем — разбойником, а затем благодаря физической силе — гладиатором» [Florus, II, VII, 7].

Не исчезла ликторская стража и с установлением имперского строя. Императора, как ранее диктатора, сопровождало 24 ликтора. По 12 ликторов по-прежнему сопровождало каждого из консулов. 6 ликторов сопровождало каждого из преторов за пределами Рима и 2 ликтора были в распоряжении любого претора, когда тот пребывал в Риме. Выделялись ликторы и для сопровождения направляемых куда-либо императорских легатов. По одному ликтору, но без притороченных к топорам фасций, имели главная весталка и некоторые из главных жрецов (топоры с фасциями символизировали право налагать наказания и полагались лишь тем ликторам, которые сопровождали лиц, имеющих такое право). Иногда император своим указом выделял ликторов для сопровождения своей матери или супруги. В этом случае сопровождавшие их ликторы также шествовали, не приторачивая фасций к топорам, что подчёркивало высокое положение сопровождаемых ими особ и указывало на то, что права казнить и миловать по своему усмотрению те не имеют.

Указанное количество ликторов далеко не исчерпывало весь перечень лиц, сопровождавших римских вельмож. Ликторы были лишь частью охраны и символом власти высших римских магистратов. Во время войн каждого из римских полководцев помимо ликторов охранял ещё и отряд его солдат, численность которого определялась обстоятельствами. А в мирное время любое лицо помимо ликторов всегда сопровождали многочисленные друзья, клиенты и слуги. Точно так же внушительная свита — десятки, а иногда и сотни слуг, рабов, клиентов, готовых выполнить любой приказ или поручение, — обычно сопровождала любого из римских вельмож, даже не занимавших на тот момент государственных должностей и не имевших ликторской охраны. Ни один патриций, ни один знатный плебей не выходил из дому без сопровождения хотя бы нескольких рабов и клиентов. Для знатного человека выйти из дому без сопровождения слуг и рабов считалось почти столь же неприлично, как выйти из дому, забыв надеть тогу. Ни одна знатная матрона также никогда бы не отправилась куда-либо из дому без нескольких сопровождающих.

Вплоть до середины II в. до н. э. многочисленная свита нужна была любому представителю римской знати лишь для того, чтобы показать свою значимость и обеспечить себе должный почёт и уважение, но отнюдь не для защиты — никто не посмел бы напасть в городе на римского сенатора, а тем более на консула, претора или народного трибуна. Но с середины II в. до н. э. обострившаяся борьба за власть привела к тому, что римским вельможам пришлось начать серьёзно заботиться о своей охране, и лишь те, кто не пытался бороться за высшие магистратуры, могли ограничиться наличием в свите нескольких вооружённых домашних рабов. Те же из сенаторов, кто боролся за власть, вынуждены были формировать для своей охраны целые вооружённые отряды, привлекая туда не только собственных рабов и обедневших римлян из числа своих клиентов, но и наёмников из других племён, а также гладиаторов. Причём гладиаторы ценились особенно благодаря отменной физической подготовке и исключительному умению владеть оружием. Иногда между такими группировками устраивались целые сражения, как это было, например, между отрядами Тита Аннея Милона и Публия Клодия, а с началом гражданских войн некоторые римские полководцы использовали свои отряды гладиаторов для наиболее дерзких вылазок при осадах крепостей. Так, в частности, поступал Децим Брут при обороне Мутины и Луций Антоний при обороне Перузии (более подробно об этом рассказано в главе «Древнеримский «спецназ»).

После того как череда гражданских войн завершилась полной победой Октавиана и созданием им Империи, самовластие римской знати было резко ограничено. С этого времени и вплоть до V в. н. э. частные лица могли иметь лишь сравнительно небольшую личную охрану, вполне достаточную, чтобы обезопасить себя от разбоев на дорогах при путешествии, но не более того. Эти ограничения действовали вплоть до конца IV в. н. э. Однако с конца IV в. и особенно после разделения единой империи на Западную и Восточную, когда обе они стали подвергаться постоянным нашествиям варваров и когда Западная Римская империя буквально затрещала по швам, высшей римской знати было вновь разрешено, в дополнение к имперским войскам, заводить крупные личные воинские отряды. Воины этих отрядов, «букелларии» (Ьисеїіагії), были конниками и набирались преимущественно не из римских граждан, а из гуннов и готов. Численность букеллариев у крупного вельможи могла доходить до нескольких сот и даже до нескольких тысяч человек. По своим боевым качествам прекрасно обученные и вооружённые букелларии превосходили римских солдат в период упадка Империи. Букелларии не были простыми наёмниками. Они получали особый статус как бы «товарищей» нанявшего их вельможи. Это сказывалось и в оплате, и в отношениях. В бою они не отходили от своего господина и старались защищать его до последней возможности, а если их господин погибал не в бою, а от предательства или чужих козней, старались отомстить. Поступая на службу, букелларии приносили присягу на верность своему господину и римскому императору, однако нередко верность господину была для них важнее. Вот, например, что, случилось, по словам Григория Турского, после того как в 454 г. император Валентиниан III, боясь, что Флавий Аэция может посягнуть на его власть, коварно убил приглашённого в императорский дворец полководца: «он убил Аэция без всякого на то повода. Но позднее, когда император Валентиниан, сидя в кресле на Марсовом поле, произносил речь, обращённую к народу, он сам погиб от меча напавшего на него Окцилы, телохранителя Аэция» [Gr. Turonensis, II, 8]. Целый год верный букелларий Аэция выжидал своего часа, но в 455 г. сумел отомстить. Такую верность, конечно же, нельзя было купить за деньги. Верность зижделась на добрых отношениях между охраняемым и телохранителями.

Ещё в республиканский период высших должностных лиц Республики — консулов или преторов, которым поручалось ведение войны, — помимо ликторов сопровождала особая когорта отборных воинов — преторская когорта. Преторские когорты использовались не только для охраны командующего, но и в качестве ударных отрядов, которые полководец при необходимости бросал на самые ответственные участки боя с тем, чтобы переломить ход сражения.

В период Империи преторские когорты, охранявшие главу государства, были преобразованы в преторианскую гвардию — личную гвардию императора. Это сделал ещё первый римский император Октавиан Август, оставив себе помимо этого и особую личную охрану, о чём будет подробнее рассказано несколько далее. Сначала преторианская гвардия состояла только из 3 000 человек, а затем её численность была доведена до 9 когорт (по 1 000 человек в каждой).

Окончательно структура преторианской гвардии оформилась при императоре Тиберии, по приказу которого в 21—22-х гг. н. э. на окраине Рима для преторианской гвардии был построен специальный военный лагерь-крепость (Castra praetoria) — весьма внушительное по тем временам сооружение, размером 380 х 480 метров, со стенами двухметровой толщины и почти пятиметровой (4,7 м) высоты.

Преторианские гвардейцы служили не 25 лет, как обычные легионеры, а всего лишь 16 и получали по два денария (32 асса) в день, в то время как жалованье простых легионеров составляло всего 10 ассов в день. Так было при Октавиане Августе и при Тиберии. (Заметим, что денарий в то время был высокопробной серебряной монетой весом около 4-х грамм.) Впоследствии номинальный размер жалованья иногда изменялся, особенно с конца II столетия, когда в Риме усилилась инфляция, но реальная покупательная способность и соотношение окладов преторианских гвардейцев и солдат-легионеров всегда оставались примерно такими же. Командовал преторианской гвардией префект претория (praefectus praetorii). Но иногда назначались два префекта претория. Формально это делалось для того, чтобы не перегружать это должностное лицо многочисленными и ответственными заданиями. Но назначение двух префектов претория, безусловно, имело и ещё одну цель — удержать их от попыток узурпировать власть. Из этих же соображений префекты претория назначались, как правило, не из сенаторского сословия — самого могущественного и влиятельного, а из менее престижного сословия всадников.

Какое-то время преторианская гвардия была надёжной опорой императора. Но время шло. За власть императорам приходилось бороться не столько с внешними противниками, сколько с внутренними, причём не с простолюдинами, а прежде всего со своим собственным окружением. В этих условиях и император, и его соперники прилагали все усилия, чтобы добиться поддержки преторианской гвардии. Императоры делали это открыто, а их противники — тайно. Преторианская гвардия всё больше втягивалась в дворцовые интриги. Императоры, пришедшие к власти при сомнительных обстоятельствах, вынуждены были выплачивать преторианцам невероятно щедрые подарки. В 41 г. император Клавдий, пришедший к власти после убийства Калигулы, пообещал выплатить каждому из воинов по 15 000 сестерциев[2] и был, по словам Светония Транквилла, «первым из цезарей, купившим за деньги преданность войска» [Sueton., Claud., 10, 3]. Пример оказался заразительным. Прошло каких-то тринадцать лет, и в 54 г. император Нерон, сменивший умершего при таинственных обстоятельствах Клавдия, добился признания преторианской гвардии, выплатив «столь же щедрые» денежные подарки [Tacit «Annales», 12, 69].

На какое-то время денежные подачки обеспечивали верность преторианских гвардейцев, но подобная щедрость лишь разлагала. В 68 г. непродуманная политика Нерона привела к тому, что против него восстали сначала Виндекс, а затем Клодий Макр и Сервий Сульпиций Гальба. Виндекс был разбит посланными Нероном войсками. У Нерона хватило бы войск, чтобы победить и других претендентов, но его предал его собственный префект претория, Нимфидий Сабин, убедивший преторианцев покинуть императора, после чего тому не оставалось ничего иного, как покончить с собой.

Сменивший Нерона и ставший императором Гальба старался проводить твёрдую политику и, не заискивая ни перед кем, попытался «прикрутить гайки», однако сделать это было уже не просто. Взбунтовавшиеся преторианские гвардейцы убили Гальбу и объявили императором Отона, раздавшего им немало подачек и сулившего дать ещё больше. Империю сотрясали мятежи и борьба за власть. Начавшийся убийством Гальбы 69 г. н. э. был прозван «годом четырёх императоров», так как Отон в том же году был, в свою очередь, свергнут Вителлием, а Вителлия сверг Веспасиан.

Опытный полководец Веспасиан, сделавший соправителем своего сына Тита, тоже человека весьма опытного и решительного, и поручивший ему контроль за преторианской гвардией и всеми тайными службами Империи, сумел вновь сделать преторианскую гвардию верной опорой трона. Так продолжалось весь период правления 1-й династии Флавиев (69–96 гг.), да и позднее, в период правления достаточно стабильной династии усыновлённых императоров и Антонинов (96—192 гг.), преторианская гвардия не оказывала прямого влияния на политические процессы. Исключением можно считать лишь волнения преторианской гвардии 97 г., вынудившие тогдашнего императора, Нерву, человека пожилого и бездетного, назначить своим наследником любимого войсками полководца Марка Ульпия Траяна. Но с падением династии Антонинов влияние преторианской гвардии резко возросло. Те, кто должен был обеспечивать безопасность императоров, ощутили возможность возводить их на престол и свергать. Последний из Антонинов, император Коммод, был убит заговорщиками из числа своих ближайших приближённых. Ходили слухи, что префект претория Перти-накс знал о заговоре, однако были ли эти слухи правдой, сказать трудно. Согласно официальной версии тогдашних властей, преторианская гвардия оставалась верна Коммоду и не знала о покушении. Но слухи о причастности Пертинакса к заговору не пошли на пользу ни ему, ни стабильности правления. Устоявшееся представление об императорской власти, как о чём-то незыблемом, было поколеблено. Коммод был не слишком умелым правителем, но правил Империей более 12 лет. Избранный же после него решением сената Пертинакс был свергнут преторианской гвардией через три неполных месяца своего правления, причём преторианские гвардейцы дошли до такой наглости, что устроили затем торги за право получить императорскую власть и продали это право Дидию Юлиану.

Своеволие преторианцев обуздал Септимий Север, свергнувший Дидия Юлиана и положивший начало собственной династии. Но с падением последнего из Северов, Александра Севера, в Римской империи наступил период нестабильности, получивший название «эпохи солдатских императоров» и продолжавшийся 50 лет — с 235 по 285 г. Это было время постоянных мятежей, и мало кому из тогдашних императоров удавалось удержаться у власти хотя бы несколько лет.

Завершилась эта эпоха приходом к власти императора Диоклетиана, сына раба-вольноотпущенника, причём одновременно с этим закончилась и ещё одна эпоха в жизни Рима — принципат, длившаяся с 27 г. до н. э. по 285 г. н. э., период, когда император считался «первым среди граждан» — принцепсом, ибо Диоклетиан ввёл для себя иной титул — доминус, т. е. господин, или повелитель, после чего государственный строй Рима стал именоваться уже не принципатом, а доминатом.

Диоклетиан полностью реорганизовал всю систему государственной власти, учредив вместо прежнего единовластия одного императора тетрархию — особую систему правления сразу четырёх императоров: двух полновластных императоров-августов и двух обладавших собственными владениями, но подчинённых «августам» императоров-цезарей. Сам же Диоклетиан продолжал играть ведущую роль, но заявил, что через двадцать лет отречётся от власти. По его замыслу, каждый из цезарей через двадцать лет должен был стать августом и в свою очередь назначить себе преемника — цезаря, который бы сменил уже его самого через следующие двадцать лет. Ему казалось, что так можно будет наилучшим образом обеспечить и управление огромной Империей, и стабильность, и преемственность власти. Реорганизовал он и систему охраны императоров. Для своей охраны он завёл новых телохранителей, назвав своих пеших телохранителей протекторами доместиками — protectores domestic! что дословно переводится как домашние стражи, и объединил их в особые отряды — схолы. Помимо пеших телохранителей были сформированы и отряды конных телохранителей — scholae palatinae (палатинские схолы[3]), получившие своё название от названия Палатинского дворца, служившего в то время главной резиденцией императора в Риме. Солдат палатинских схол именовался scholaris palatinae, или просто scholaris.

По своему статусу даже рядовые протекторы доместики и рядовые солдаты палатинских схол имели довольно высокий статус, соответствовавший примерно статусу центуриона легионеров, поэтому, помимо несения службы по охране императора, они в случае необходимости могли направляться для выполнения особых поручений как в Риме, так и в провинциях.

Протекторов доместиков и солдат палатинских схол стало несколько меньше, чем преторианцев. Протекторы доместиков были организованы в 10 отрядов — схол, каждая из которых имела собственное название. Командовал ими comitis domesticorum — комит доместиков [в другом варианте написания comes domesticorum — комес доместиков]. Палатинских схол также было 10, и каждая из них также имела своё название. Палатинскими схолами командовал свой комит.

Комит доместиков имел статус чиновника высшего ранга — vir illustris (сиятельный муж). Комит, командовавший палатинскими схолами, также имел статус vir illustris. Но, несмотря на это, оба комита имели гораздо меньше власти, чем прежний префект претория. Если прежний префект претория командовал всей преторианской гвардией и отвечал за обеспечение личной безопасности императора, одновременно являясь руководителем разведки и контрразведки императора, то комит доместиков отвечал только за личную безопасность императора. При этом безопасность императора обеспечивал также и комит палатинских схол, что позволяло вести перекрёстный контроль. Вдобавок ко всему оба комита, командовавшие императорской охраной, несмотря на то, что сами имели высший чиновничий ранг, подчинялись помимо императора ещё одному чиновнику высшего ранга — магистру оффиций (magister officiorum), чья должность в чём-то соответствовала должности премьер-министра. Но и это было ещё не всё: за безопасность отдыха императора отвечал ещё один чиновник высшего ранга, подчинявшийся только императору, — препозит священной спальни (praepositus sacri cubiculi), имевший свой собственный штат сотрудников. Таким образом обеспечивался максимальный перекрёстный контроль, что затрудняло организацию покушения.