— Полагаю, вы не ответите — кто?
Она промолчала, нетерпеливо поглядывая на дверь за моей спиной. Я знала, что она закрыта, и что Абигейл мечтает покинуть комнату, Университет и убраться подальше отсюда. Странно, но я чувствовала ее мысли.
— Позвольте мне проститься с вами на этом.
— Да, конечно, — протянула задумчиво я, глядя на нее так, будто видела насквозь. И я видела. Абигейл не боялась меня, но что-то не позволяло ей чувствовать себя в безопасности здесь и сейчас. — Всего доброго.
Не успела я договорить, как она быстрым, но сдержанным шагом, направилась к выходу, оставив меня наедине с таинственным даром Линетт.
Дождавшись, когда шаги за дверью стихнут, я раскрыла ладони, и яркий золотой свет озарил комнату. Чувство тоски защемило в груди. Рана в душе все еще кровоточила, но слезы высохли — в день смерти Линетт я выплакала все глаза. А все, что мне от нее осталось, так это кулон с силой. Для кого-то он мог оказаться бесценным подарком, но для меня же являлся слабым утешением и компенсацией потери. Какая-то магическая побрякушка взамен человеческого тепла…. Но, как ни странно, его сияние согревало. Сначала ладони, но вскоре тепло разлилось по всему телу, будто проникая под кожу. Я ощущала легкое и приятное покалывание, невообразимый душевный подъем. Словно исцелив глубокую рану, которая еще мгновение назад кровоточила и ныла, испытала необъяснимое облегчение. Магический свет заполнял собой пустоту в груди, как если бы рядом была Линетт. Кулон вернул частичку этой невероятной женщины и поместил в сердце, где надежнее всего хранить самое дорогое и любимое. Дышалось намного свободнее и приятнее. Я непроизвольно улыбнулась.
— Что мне с тобой делать? — подумала вслух и снова покрутила пальцами кулон. Прежде мне не приходилось держать в руках чужие кулоны и уж тем более надевать их. Наверно, следовало спросить у Абигейл, как с ним обращаться, но навряд ли она знает. Мой собственный «свет», нежно-розовый с серебристыми, похожими на звезды, вкраплениями, дрогнул и будто бы потянулся к нему.
Я замерла в изумлении, но лишь на мгновение. Неприятной дрожью пробрала тревога, я обернулась. Как только я переступила порог комнаты, меня охватило ощущение того, что кто-то притаился за стенами. Отчетливо пульсировала посторонняя магия, которая миг назад была еще не так заметна из-за новых ощущений, подаренных кулоном. В подтверждение моих подозрений, за приоткрытой дверью скрипнула половица. Поерзав на месте, я передернула плечами, словно хотела стряхнуть с себя пристальный взгляд, устремленный из темноты коридора. В воздухе витала сила, густая и липкая, как сироп, наполняла комнату. Воздух дрожал перед глазами, но я упрямо всматривалась в узоры на обоях. Совсем рядом маг и он взволнован не меньше меня.
Переложив кулон в одну руку, другой я сгребла пальто и поднялась с дивана. Ладонь обжигала магия, заключенная в крохотном стеклянном шарике, а в груди трепетало беспокойное сердце. Я медленно направилась к двери, не спуская с нее глаз, но дошла лишь до камина. Решив освободить руки, надела пальто и поспешила пристегнуть «свет» Линетт к моей цепочке с кулоном. Щелкнул замочек, два стеклянных шарика соприкоснулись с характерным звонким звуком, и сквозь тело пронесся короткий разряд магии. В глазах вспыхнуло золотое пламя, и на мгновение я ослепла. Облокотившись на камин одной рукой, замерла, ожидая, пока новая сила разместится в моем теле. Так, чтобы нам вместе было комфортно. Магия надела меня, словно перчатку — мимолетное, странное ощущение, точно под кожей что-то шевелится, заполняя собой все доступное пространство. И вдруг я новь прозрела. Глубоко вздохнув, я опустила взгляд на кулоны. И вздрогнула. Кулон Линетт, как капля росы, скатившаяся по травинке, вобрал в себя вторую капельку — мой собственный кулон. Они слились воедино в стеклянный шарик золотисто-розового цвета. Легко коснувшись его пальцами, я ощутила прилив приятной магической энергии, покалывающей изнутри кожу. В голове гулким эхом зазвучали голоса, прощающиеся с Линетт, скорбящие о ее уходе. Смогу ли я жить с ощущением присутствия посторонних в моем сознании? Жуть какая-то….
Тихие печальные слова слились в гул. Кажется, Линетт подарила мне часть себя, которая будет жить. Которая будет рядом в любую секунду, и к которой еще придется привыкать. Найти бы способ выключить все эти голоса…. За стеной раздался едва уловимый шорох, с моих губ слетел испуганный вздох. Воздух больше не дрожал, сила утекла из помещения, но маг все еще был здесь. Не зная наверняка, успею ли, я решительно двинулась к двери и, собрав всю волю в кулак, распахнула ее.
Меня встретила кромешная тьма и звенящая, давящая на слух, тишина. Сначала я решила, что незнакомец стоял за другой дверью — пока магия искала пристанище во мне, комната несколько раз перевернулась с ног на голову и обратно. Не удивлюсь, если чутье обманывает…. В горле застрял ком, по спине скользнули ледяные мурашки. Чем дольше я смотрела в темноту, тем быстрее она надвигалась на меня. Я не могла разглядеть ни стен, ни потолка. Решившись войти во мрак, переступила одной ногой порог, и половица скрипнула. Испуганно поставив ногу обратно в комнату, я застыла на месте. Дрожь пробежала по телу, захотелось поежиться и убежать прочь. Но, слушая свое спотыкающееся от страха сердце, я стояла и смотрела. В никуда. В непроглядную тьму коридора.
Когда от тишины сдавило виски, я перешагнула порог и вошла в темноту. Словно во сне, двигалась по сужающемуся коридору, прислушиваясь к каждому звуку, но кроме шелеста птичьих крыльев ничего не могла разобрать. Птицы — откуда они здесь взялись?! Осторожно ступая по скрипучему деревянному полу, держась ладонью за стену, я шла на ощупь. Шуршанье перьев приближались, горло сдавило от незаметно подкравшегося страха, и темнота, казалось, становилась только гуще и холоднее. Я погружалась в нее, как в воду, и сердце колотилось, будто стремясь выпрыгнуть из груди. Сознание медленно утекало, я еле передвигала ногами, хотя хотелось бежать, сломя голову. Но вдруг впереди замаячил бледный свет. Из глубин мрака, из недр зачарованных тоннелей он манил и вселял надежду, словно глоток свежего воздуха. Прибавив шаг, я спешила к нему, оглушенная собственным дыханием. Еще несколько шагов, еще чуть-чуть, и я выйду из тесного и повергающего в ужас коридора…
Чем ближе я подходила, тем призрачнее становился выход. Прямоугольник света расползался голубой дымкой во тьме. Как в ночном кошмаре, повсюду мерещились тени, внезапно из пустоты в спину дохнуло холодом. Перехватило дыхание. Казалось, вот-вот кто-то схватит за плечо и утащит обратно во мрак. Тот, кто подглядывал за мной из-за приоткрытой двери. Тот, чью магическую силу я ощущала еще мгновение назад тягучим леденцом на языке. Быть может, я угодила в его ловушку? И сейчас он наблюдает, словно за мухой, попавшей в блюдце с вареньем. Отталкиваясь от стен сужающегося коридора, я чуть не закричала, ощутив порыв ледяного воздуха рядом с лицом, но успела. Успела выскользнуть из темноты, и очутилась в зале, где прощались с Линетт.
Зал опустел. Ни единой живой души, ни единого звука. Только гроб с телом Линетт загородили ширмой. Меня потянуло в последний раз взглянуть на женщину неземной красоты, ставшей для меня близким человеком. Я торопилась, сама не понимая, зачем это нужно. Подошла, отдернула ширму и замерла. Опираясь руками на стенки богатого гроба, над телом Линетт стоял мужчина. Он был облачен во все черное — тонкий пуловер, брюки и обувь. Прикрыв глаза, он с опущенной головой склонился над изголовьем гроба. Русые волосы средней длины свесились, закрыв верхнюю часть лица, так, что я могла видеть лишь острый подбородок, покрытый короткой щетиной. Он казался приятным и привлекательным, что-то во внешности притягивало взгляд. Застыв в нерешительности, я невольно рассматривала его и не могла оторваться.
В глаза бросилась почти болезненная бледность кожи. Скорбь мужчины ощущалась тяжестью в воздухе, как и боль. По спине скользнул холодок, с губ сорвался беззвучный вздох. Стало безумно неловко — я помешала выражению траура, ворвалась и нарушила уединение. Но он словно не замечал моего присутствия — едва дотрагиваясь, бережно провел пальцами по лбу Линетт, по линии щеки. Я попятилась назад, бормоча под нос «извините», а когда попыталась задвинуть обратно ширму, мужчина открыл глаза и взглянул на меня из-под занавеса волос. Одним глазом, украдкой. Одним голубым глазом. А я все извинялась и пятилась…. Пока не потеряла его из виду и не побежала прочь из зала. Не разбирая дороги, не оглядываясь, подальше от здания.
Глава 2
— Ну, вот. Еще одна морщинка, — печально протянула Моника, рассматривая свое отражение в высоком, старинном зеркале. Натянув веко пальцем, она капризно надула губки.
Мишель оторвалась от изучения очередной газетной статьи, сообщающей о загадочном убийстве ведьмы, и посмотрела на старшую сестру. Моника небрежным движением перебросила густые черные волосы на плечо. Длинные прямые и блестящие, точно жидкий шелк. Приблизившись лицом к своему отражению, она наморщила аккуратный носик. Мишель, с трудом сдержав усмешку, склонила голову и окинула сестру придирчивым взглядом. Поведя бровью, она надменно хмыкнула.
— В твои годы иметь три мимические морщинки на лице — это сказка. Да, Эшли? Эшли?!
Услышав свое имя, я повернулась на звук и заморгала. Мишель недовольно поджала губы. Да, из нас троих я самая младшая и самая легкомысленная. Что ж поделаешь?! «Летаешь в облаках», как любит говорить Моника. И вовсе не летаю, а всячески стараюсь избегать участия в пустых диалогах. Но ей я не скажу об этом. Сострою легкомысленную улыбочку, и сестра купится. Никогда не понимала, к чему устраивать истерики, стоя каждый раз перед зеркалом…. Обладая даром преображения, Моника могла скрыть любую морщинку и выглядеть всегда молодой и красивой. Но и без магии ее лицо было безупречным. Поэтому каждодневная самокритика сестры вызывала у меня, мягко говоря, раздражение.