В начале сентября на корабле в третий раз произошли выборы судового комитета, в который теперь уже в основном вошли члены большевистской партии. Председателем комитета был избран А. В. Белышев. В состав комитета вошли П. И. Курков, Т. И. Липатов, Н. И. Лукичев и другие большевики.

В середине сентября 1917 г. в Петрограде проходило общее собрание морских команд с участием представителей Авроры, на котором была принята большевистская резолюция о передаче власти в руки Советов рабочих и солдатских депутатов («Вся власть Советам»). За резолюцию голосовали представители матросов крейсера. Когда на корабле состоялось голосование в связи с выдвижением депутатов в учредительное собрание, то из 550 членов экипажа 371 человек отдали голоса за В. И. Ленина и председателя Центрального комитета Балтийского флота П. Е. Дыбенко.

Тем временем ремонт корабля заканчивался. На Аврору рассчитывали и большевики, и Временное правительство. Однако, когда стало ясно, что команда крейсера — за пролетарскую революцию, Временное правительство попыталось под благовидным предлогом (опробование главных машин) увести корабль из Петрограда. К тому времени уже ни одно распоряжение Временного правительства не проводилось в жизнь без соответствующего решения Центрального комитета Балтийского флота, знаменитого Центробалта. И Центробалт дал указание Авроре 25—26 октября оставаться в Петрограде.

24 октября 1917 г. Военно-революционный комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов назначил А. В. Белышева комиссаром крейсера Аврора. В тот же день комиссар А. В. Белышев получил от Военно-революционного комитета предписание восстановить движение по Николаевскому мосту.

Командир корабля лейтенант Н. А. Эриксон, назначенный на эту должность в сентябре 1917 г., был хорошим человеком, отлично знал штурманское дело (он был штурманом первого разряда и с весны 1915 г. водил Аврору в боевой обстановке в Финском и Рижском заливах среди минных полей). Как и большинство офицеров, в октябре 1917 г. новый командир плохо разбирался в политике, и когда А. В. Белышев передал ему предписание Военно-революционного комитета, Н. А. Эриксон растерялся.

Приказ о походе командир корабля военно-морского флота получал от своих непосредственных начальников или из штаба флота. Приказ от Центробалта, по мнению командира, должен был идти через штаб флота. А тут предписание Военно-революционного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, адресованное не командиру, а комиссару корабля. Одним словом, Н. А. Эриксон должен был принять решение огромной важности в совершенно не ясной для него обстановке, тем более, что Временное правительство за участие в вооруженном восстании ввело смертную казнь.

Разговор в каюте продолжался долго. Н. А. Эриксон согласился не сразу, но А. В. Белышев и член судового комитета мичман П. П. Соколов сумели убедить командира корабля в необходимости выполнить поручение Военно-революционного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов.

Запустили машины, и во тьме, среди полнейшей тишины, крейсер впервые за последний год отошел от стенки. Идти было трудно: за год вокруг корпуса образовалась целая отмель, на Неве не было никаких навигационных знаков, сильное течение осложняло проводку корабля, но командир блестяще справился со своей работой и в 3 ч 30 мин утра крейсер бросил якорь около Николаевского моста.

Вместе с матросами второго Балтийского экипажа высадившийся на шлюпке десант авроровцев быстро разогнал юнкеров, охранявших мост. Вскоре были сведены пролеты моста, разведенного войсками по приказанию Временного правительства, стремившегося остановить движение революционных отрядов в центр города.

В середине дня 25 октября на Аврору доставили текст воззвания «К гражданам России», написанного В. И. Лениным, и по корабельному радио в эфир полетели исторические слова о переходе государственной власти в руки Петроградского Временного революционного комитета.

В тот же день на корабль прибыл представитель Временного революционного комитета, который проверил готовность крейсера и поставил перед экипажем новые задачи. На Авроре были сформированы три группы: одна (приблизительно 50 человек) — для участия в штурме Зимнего дворца, а две другие группы — для патрулирования по городу. Основной части экипажа надлежало оставаться на корабле и быть в боевой готовности.

Дальнейшие события хорошо известны. В 21 ч 45 мин по сигналу из Петропавловской крепости с крейсера был произведен орудийный выстрел холостым снарядом, и по этому сигналу красногвардейцы, моряки и солдаты начали штурм Зимнего дворца.

Кстати, о выстреле с Авроры. И в 1917 г., и в последующие годы наши враги неоднократно обвиняли большевиков в варварстве, в попытке уничтожить Зимний дворец. Через день после победы революции в газете «Правда» от 27 октября 1917 г. авроровцы выступили с открытым письмом, в котором они опровергали версию о том, что выстрел был сделан боевым снарядом. [2]

«Знают ли господа репортеры, — писали авроровцы, — что открытый нами огонь из пушек не оставил бы камня на камне не только от Зимнего дворца, но и от прилегающих к нему улиц?.. Был произведен только один холостой выстрел из 6-дюймового орудия, означающий сигнал для всех судов, стоящих на Неве, и призывающий их к бдительности и готовности».

В начале гражданской войны Аврору поставили на прикол в Кронштадте, сняли с нее пушки, которые были установлены незадолго до штурма Зимнего дворца, и эти пушки хорошо послужили на фронтах гражданской войны.

Враги очень хорошо поняли, что Аврора — памятник пролетарской революции. На одном из тайных сборищ контрреволюционеров было официально объявлено, что те, кому удастся взорвать крейсер, получат 100 тыс. руб.

30 марта 1918 г., когда крейсер еще был в строю, на Аврору поднялся человек в солдатской форме и вручил вахтенному сверток, который он нашел на льду около форштевня корабля. Когда матросы развернули бумагу, они обнаружили взрывчатку и банку, в которой был спрятан часовой механизм.

В гражданскую войну молодая Советская республика лишилась большей части кораблей военно-морского флота. Более 100 боевых кораблей и судов Черноморского флота были захвачены интервентами и угнаны за границу. На дне Черного моря, на глубине 45 м, лежала целая эскадра — линкор Свободная Россия и девять миноносцев. Корабли, сохранившие боеспособность, стояли на приколе в Кронштадте и в черноморских портах из-за отсутствия топлива.

Вопрос о возрождении военно-морского флота страны рассматривался на X съезде большевистской партии, открывшемся 8 марта 1921 г. Съезд принял решение начать восстановление и укрепление Рабоче-Крестьянского Красного Флота.

Началось восстановление старых и строительство новых военных кораблей. В условиях жестокой разрухи крейсер Аврора был восстановлен и превращен в учебный корабль для красных курсантов, будущих командиров советского Военно-Морского Флота.