В феврале 1917 г. на крейсере увольнения на берег были строжайше запрещены, рабочих удалили с корабля, винтовки, которые раньше стояли на батарейной палубе, спрятали в артиллерийском погребе, у трапа дежурил усиленный караул, а неподалеку расположился отряд казаков.

Моряки бурно обсуждали известия о революционных волнениях в городе.

Утро 27 февраля началось на Авроре как обычно. Уже больше недели заводские рабочие бастовали, и поэтому все ремонтные работы выполнялись силами экипажа.

Военным караулом, охранявшим завод, была задержана группа из трех агитаторов, которые пытались через территорию завода подойти к Авроре. Начальник караула обратился к командиру Авроры капитану первого ранга М. И. Никольскому с просьбой поместить бунтовщиков в корабельный карцер. «Не позволим превратить корабль в тюрьму», — решили авроровцы. Их выступление было настолько решительным, что М. И. Никольский был вынужден передать арестованных местным властям.

Во время передачи агитаторов сухопутному караулу матросы бросились к арестованным с криками «Ура»! Вряд ли они хотели освободить арестованных, — скорее, это было желание выразить свое сочувствие. Раздались выстрелы, и два моряка были ранены.

В тот же вечер в докладной начальнику второй бригады крейсеров Балтийского флота командир Авроры М. И. Никольский сообщал, что обстановка на корабле настолько накаленная, настроение матросов такое напряженное, что он не может ручаться ни за что. «Все зависит — отмечал он, — от хода событий в городе».

Ответ был получен незамедлительно. Начальник бригады рекомендовал М. И. Никольскому «воздержаться по возможности от употребления оружия» и разъяснить команде, что задача флота — быть в стороне от начавшихся «беспорядков в городе» и находиться в полной боевой готовности. На командира Авроры возлагалась также дипломатическая миссия убедить матросов в том, что в отличие от Петрограда на Балтийском флоте все спокойно.

На следующее утро, 28 февраля, из распахнувшихся ворот завода к Авроре двинулась толпа рабочих. Впереди шла женщина с красным флагом в руке. «Да здравствуют революционные моряки!» — обратилась она к авроровцам, высыпавшим на палубу.

Унтер-офицер Серов и старший офицер Огранович бросились к пулемету, но матросы отшвырнули их и завладели пулеметом. В стычке был убит командир М. И. Никольский, а старший офицер Огранович был ранен. Рабочие хлынули на крейсер.

Таким образом, команда Авроры одной из первых на флоте приняла участие в февральской революции 1917 г. и вступила на путь открытой революционной борьбы.

1 марта 1917 г. на Авроре был избран тайным голосованием судовой комитет, в который вошли унтер-офицер Я. В. Федянин (председатель) и унтер-офицер Д. Бахмурцев, фельдфебель из вольноопределяющихся А. Голубев, машинист С. Бабин и комендор М. Кезль. В дальнейшем в комитет вошли еще четыре человека. Этот комитет был первым на Балтике и вообще в военно-морском флоте России.

Комитет постановил, что отныне командный состав корабля будут выбирать сами члены экипажа. Первым выборным командиром Авроры стал старший лейтенант Н. К. Никонов, а старшим офицером лейтенант Н. А. Эриксон. Судовой комитет отменил приказ бывшего командира М. И. Никольского о неувольнении матросов на берег. Очень важным было также решение комитета о формировании боевого взвода для участия в революционных событиях. Судовой комитет стал играть на корабле огромную роль, и без его одобрения распоряжение командира не имело силы.

На следующий день, 2 марта, судовой комитет вынес на обсуждение общего собрания моряков ряд предложений, направленных на демократизацию службы на флоте. Собрание одобрило отмену отдания чести, право увольнения на берег, участие «судовых и береговых команд флота во всех судах в равном числе с офицерами», устранение лиц, не пользующихся доверием команды, и т. д.

В эти дни на улицах революционного Петрограда можно было видеть много моряков, на лентах бескозырок которых была надпись Аврора. Вместе с рабочими они вступали в уличные схватки с жандармами, участвовали в освобождении политзаключенных из тюрьмы «Литовский замок».

В начале марта 1917 г. влияние большевиков на Авроре было еще очень слабым. В судовом комитете избранном 1 марта, только два авроровца С. Бабин и Д. Бахмурцев сочувствовали большевикам, остальные находились под влиянием меньшевиков и эсеров. Характерно, что в Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов было избрано четыре авроровца, из которых трое были членами партии эсеров, а четвертый — беспартийный.

Очень сильное влияние на формирование убеждений членов экипажа крейсера произвели встречи с руководителями партии большевиков: многие авроровцы встречали В. И. Ленина на Финляндском вокзале 3 апреля 1917 г. и слушали его речь с балкона особняка Кшесинской; на крейсере выступали М. И. Калинин, В. Володарский, Б. Позерн и другие большевики.

В конце марта — начале апреля соотношение сил на Авроре было уже другим: в РСДРП (б) вступили матросы П. И. Курков, А. Н. Златогорский, А. В. Белышев, Н. И. Лукичев, Т. И. Липатов, а в июне 1917 г. на корабле уже было 42 члена большевистской партии.

Политическое развитие матросов на Авроре происходило сложно. Например, когда Временное правительство, пропагандируя «войну до победного конца», обратилось к народу с призывом организовать сбор средств на постройку символического миноносца «Свобода», авроровцы провели сбор золотых георгиевских крестов, медалей, золотых часов и денег.

Влияние большевиков на Авроре росло. При перевыборах судового комитета, состоявшихся в июле, в комитет вошли в основном моряки, которые сочувствовали большевикам. Когда в Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов состоялись новые выборы, депутатами от Авроры стали члены РСДРП (б) П. И. Курков и А. Н. Златогорский.

Авроровцы приняли активное участие в демонстрациях 18 июня и 3 июля. После расстрела мирной демонстрации на Аврору явилась следственная комиссия, и хотя в демонстрации приняло участие большинство членов экипажа, арестовали только активистов. Из семи человек, препровожденных в тюрьму «Кресты», пятеро были большевиками.